Удивительно, но почти полвека о работе ленинградской скорой помощи в дни блокады Ленинграда документальной информации было ничтожно мало. Блокадный архив скорой помощи оказался поистине бесценным. Нина Васильевна Попова – 86-летняя легенда ленинградской «скорой», бывшая долгие годы фельдшером и старшей медсестрой Центральной подстанции, а ныне – хранительница музея Городской станции скорой медицинской помощи (ГССМП) – уверена, что архив бережно собирал и спрятал Меер Абрамович Мессель – главный врач скорой помощи, руководивший ею 30 лет – с 1920-го по 1950 годы.

«Бригада направлена в очаг поражения»

«Наша Центральная станция находится на Малой Садовой (ранее – улица Пролеткульта) с 1923 года, - рассказывает Нина Попова. – Еще в 1937 году Мессель, предчувствуя угрозу войны, организовал в подвале Центральной подстанции укрепленный резервный командный пункт ПВО, способный работать даже под бомбами. Этот подвал не только спас жизни многим сотрудникам скорой помощи, но и позволил службе полноценно работать все годы блокады… Когда в 2004 году во время ремонта начали ломать стены, почувствовали внутри пустоту. Сняли доски – а там баулы с бесценными архивами, заполненные рукой Месселя. Начаты с того самого момента, как Молотов сообщил о войне: «22 июня 1941 г., 4 ч. 35 мин. Получено телефонное сообщение из Штаба МПВО города о введении учебного угрожаемого положения. Тотчас же было сообщено Главному врачу Мессель М.А. и начальнику штаба ПВО скорой помощи Орловскому Г.М…. 5 ч.12 мин. От замначальника МСС МПВО города получено распоряжение о вызове ответственных работников Горздравотдела и скорой помощи… Приведены в боевую готовность все средства скорой помощи, командный пункт скорой помощи и Горздравотдела… 12 ч. 15 мин. Речь тов.Молотова». Война. Часть этих документов отдали в Музей обороны и блокады Ленинграда, часть оставили в музее скорой помощи».

Главврач Мессель скрупулезно фиксирует: первая воздушная тревога, первый артобстрел, первые бомбы, количество раненых, куда доставлены, какие поражения встречаются чаще… «15 октября 1941 г. День начался с интенсивного обстрела трех районов: Кировского, Ленинского, Октябрьского… От взрыва пострадала станция № 9 (Демидов пер.). В это время бригада 9-й станции была направлена в очаг артобстрела на наб. реки Пряжки, д.6. При повороте с ул. Декабристов на Пряжку рядом с машиной скорой помощи взорвался снаряд, осколок попал в кабину и убил врача Эддар Ю.М. – это была первая потеря среди врачей скорой помощи. Оставшийся в живых персонал положил труп врача в машину, проследовал в очаг поражения, оказал медицинскую помощь пострадавшим, трех из них госпитализировал в больницу 25 Октября. В это же время взрывной волной выбило стекла станции № 4 на Дровяной, персонал не пострадал». «14 ноября. 19 ч. 30 мин. От прямого попадания бомбы полностью уничтожена станция скорой помощи № 8 на Невском, 92. Под обломками и развалинами погибла половина дежурного наряда – 2 врача и 15 человек среднего медперсонала, тяжело ранены 2 врача, 15 медицинских братьев и шофер».

Такие детальные записи лучше всего описывают суть работы скорой помощи. Оставшиеся сотрудники (около четверти персонала Ленинградской скорой помощи – врачи и медбратья – ушли на фронт) несли по 20-25 дежурств в месяц. Основной пункт приема вызовов в подвале Центральной станции ежечасно и ежеминутно направлял бригады. Огромный опыт дежурных диспетчеров, отлично знающих не только медицинскую специфику, но и топографию города, позволял грамотно сортировать бригады и экономить дефицитное топливо и силы медиков.

Была реорганизована госпитальная сеть – ее фактически превратили в стационары скорой помощи, увеличив коечный баланс почти наполовину. Организованы 2 группы медпомощи в зависимости от состояния раненых: экстренная хирургия и малая хирургия с долечиванием. Если стационары не справлялись с потоком раненых – а во время крупных обстрелов одномоментно ранения получали сотни человек - за операционные столы вставали бригады хирургов, доставленные скорой помощью. За сутки таких очагов поражения могло быть до 170, были дни, когда приходилось одномоментно направлять туда по 70 санитарных бригад. И все это в условиях недостатка абсолютно всей жизненно необходимой инфраструктуры: электричества, водоснабжения, питания, канализации, медикаментов. Меер Мессель вспоминал, что часто бригады приходилось буквально вносить в помещения подстанций – у них не было сил.

Центр принял

При этом никто не отменял обычную мирную работу скорой помощи, Ленинград привык жить с таким спасительным номером телефона 03 – телефона Центральной подстанции, Центра на Малой Садовой, 1. Люди ломали руки-ноги, рожали, падали с лестниц, получали обморожения. Потом началась алиментарная дистрофия, которая привела в том числе к уникальному местному синдрому – ленинградской гипертонии на фоне постоянного стресса, голода и постоянного переоохлаждения.

Первые больные истощением появились уже в начале ноябре 1941 года, к концу месяца от голода погибло более 11 тысяч человек, к концу декабря – 53 тысячи. Меер Мессель фиксирует: «На скорую помощь начали поступать трафаретные обращения: «На улице упал человек, лежит без сознания». Но затем обслуживание таких пациентов скорая помощь вынуждена была прекратить – дежурившие 6 санитарных машин пришлось использовать на очаги поражения и для перевозки инфекционных больных, а больных дистрофией стали перевозить ручным транспортом. Все 8 районных подстанций были снабжены специально сконструированными железными санками с носилками (летом – тележками). И всегда, обязательно, вне зависимости от ситуации сотрудники скорой были в своих белых халатах, надетых на ватники и телогрейки.

Люди не могли жить без информации – она была, наверное, последней связью с миром. И родной номер 03 работал. Хранительница музея Нина Попова рассказывает, что благодаря введенной Месселем четкой организации работы с документами больные не терялись даже в военном аду. Оформлялись так называемые сигнальные карточки вызовов с указанием времени приема и передачи к исполнению, номера станции и бригады, диагноз, стационар. В таком виде они прослужили до конца ХХ века. Параллельно в книге нарядов фиксировалась вся выполненная работа. В Центре все дни круглосуточно работало справочное бюро. Если у пострадавшего не было документов, описывался его рост, цвет волос, одежда. «Нельзя было допустить, чтобы родственники … обходили стационары в поисках, непроизводительно затрачивая на это время и силы», - указывал Мессель.

Четкая организация работы помогла медикам эвакуировать ленинградцев из осажденного города. Они дежурили на эвакопунктах в Кобоне, Лаврово, Жихарево и сопровождали эшелоны, проводили дезинфекцию и оказывали первую помощь. Документы свидетельствуют: «С 25 февраля по 10 апреля 1942 г. в медицинский пункт в Лаврово обратилось за помощью 6165 человек, из которых 306 скончались». Персоналу скорой помощи было поручено все медицинское обслуживание «Дороги жизни» на Ладоге, а чуть позже на них возложили медобслуживание граждан, мобилизованных на оборонное строительство на ближайших подступах к Ленинграду.

«В успешно проведенной эвакуации населения из Ленинграда эвакопунктами Кобона-Лаврово значительную роль сыграло хорошо организованное медико-санитарное обслуживание эвакуированных… медики добились отсутствия инфекционных заболеваний среди эвакуированных с помощью своевременно принятых эффективных профилактических мер… прививками против брюшного тифа охвачено почти все местное население и обслуживающий персонал…в стационарах эвакопунктах сотни эвакуированных больных, после надлежащего лечения, заботливого ухода за ними… значительно окрепла и получили возможность дальнейшей эвакуации».

Справка

К началу войны 1941 года на Ленинградской скорой помощи на 9 подстанциях работали 62 санитарных машины и 3 легковых, ходовой парк – около 200 машин. На суточную смену выходили 23 человека. В штате значились 126 врачей и 512 человек среднего медперсонала.

За 900 дней блокады скорая помощь Ленинграда потеряла около 20 процентов личного состава. В дни блокады при исполнении служебных обязанностей погибли 27 работников скорой помощи, 77 умерли от голода.