- Геннадий Анатольевич, расскажите, что важного случилось за это время?

- После выставки в «Эрарте» (это было шоковое для меня событие, потому что пришлось раскрыться и признаться знакомым, что у меня такое «несерьезное» и нестатусное хобби) я попытался разобраться, что оно значит для меня. Много читал, размышлял и продолжал рисовать. И вот однажды в банк пришла хозяйка Ювелирного дома Елена Цветкова и увидела мои работы, развешанные на стенах кабинета. Стала интересоваться, кто это сделал. Объяснил, что это мое хобби, и попросил вернуться к делу. И вдруг она говорит: «Делаем выставку!» Через 5 дней после знакомства у меня открылась вторая выставка – в Ювелирном доме Елены Цветковой на Английской набережной. А буквально через неделю после ее закрытия я получил предложение сделать выставку в галерее Artefice. Это уже мой третий вернисаж за 3 года работы с этим материалом. На этой юбилейной выставке представлено 111 работ, тоже цифра «3», если сложить.

- Вы всегда придаете большое значение знакам.

- Потому что каждый из них – какое-либо философское понятие, от этого, кстати, и пошло название последней выставки «Свободное прочтение». Мы постоянно видим и читаем знаки, которые могут быть самого удивительного свойства. От указывающих на название улиц до улыбающегося лица.

Поскольку все мои картинки – это некая комбинация переживаний, воспоминаний, то, по всей видимости, это знаки, которые через меня приходят в этот мир. Может быть, адресатом являюсь я сам, а может, кто-либо еще…

- А у вас такие знаковые истории были?

- Как-то однажды я нарисовал знаки несуществующего алфавита, пребывая в полной уверенности, что это я их изобрел. А спустя несколько месяцев у меня появился гость, который вернулся из длительной командировки в Сирию. Внимательно вглядываясь в мои работы, он вдруг спросил, помню ли я, как это было в Пальмире. Пришлось признаться, что я никогда там не был, и потом долго убеждать в этом своего друга. Потому что он как профессионал был абсолютно уверен, что видел эти изображения на развалинах в Сирии.

Был и другой случай. Однажды на стекле камина – я всегда работаю под «аккомпанемент» живого огня – я увидел некий знак. Знаете, когда к крышке камина прилипает дровина и пачкает стекло сажей? Спустя пару месяцев, пролистывая свои наброски, я вдруг понял, что это иероглиф. Загнал его в поисковик и узнал, что, оказывается, это старый японский иероглиф огня в значении огня сотворенного, рукотворного.
У меня даже мурашки побежали. Представляете, в моей мастерской в моем камине мой огонь представился мне! Я доделал эту работу и, конечно, никогда никому ее не подарю. Это мой дух, мой хранитель.

- Посетители выставок говорят много добрых слов о ваших картинах. Нет ли головокружения от успеха?

- Признание, безусловно, важно и приятно, потому что это обратная связь и обмен человеческой энергетикой. Расскажу вам об одной встрече, которой горжусь. Однажды один из знакомых прислал мне фотографии, на которых Александр Сокуров рассматривает мои работы. Приятель рассказал, что он так ими заинтересовался, что пришлось подарить ему буклет и дать мой телефон. Я грешным делом подумал, что Сокуров, может, ищет спонсора.

И вдруг в субботу утром раздается звонок: «Это говорит Сокуров». И стал расспрашивать про работы, что я имел в виду и что хотел ими сказать. Потом он позвонил еще. В конце концов мы решили встретиться. Он приехал, и мы провели вместе несколько часов. Он расспросил про каждую картину: как, при каких обстоятельствах она создавалась. Мы долго дискутировали о природе творческого процесса, а на прощание он сказал: «Я буду разговаривать с Пиотровским…», и теперь мой внутренний бес тревожится – что он имел в виду? (Сокуров – председатель эндаумент-фонда Эрмитажа.) Это не к вопросу тщеславия. Просто приятно, что мои работы кого-то выдергивают из ежедневной рутины.

- И что впереди?

- Думаю, что работа с дисками рано или поздно закончится. Тем более что сейчас я вышел за пределы круга и диск стал элементом какой-то более развернутой картины. Я, наверное, созрел, чтобы вернуться к большим сложносочиненным витражным формам, в которых работал раньше. Основная проблема – время, его приходится отнимать у ночи.

- А зачем вам, успешному банкиру, все это надо?

- А я по-другому не могу. Для меня важны не только денежные знаки. Со своим хобби я стал ощущать себя этаким начальником почтового отделения до востребования. То есть я получаю посылки в каком-то визуальном графическом виде и выставляю их на полочку. Пока они не востребованы – они мои. Если находятся желающие их видеть, значит, я точно работаю не зря. Значит, кому-то и для чего-то это нужно.