27 лет назад наша страна преодолела опаснейший политический кризис – попытку переворота со стороны членов Государственного комитета по чрезвычайному положению. Несмотря на угрозу прямого столкновения с военными, лояльными заговорщикам, политики и жители Ленинграда не дрогнули, отстояли город и законную власть в стране.
«Петербургский дневник» поговорил с участниками и очевидцами августа 1991 года в Северной столице.

Красное знамя на сувениры

Известия о перевороте, организованном ГКЧП, застали на тот момент председателя Ленсовета Александра Беляева в отпуске, но он незамедлительно отправился в Мариинский дворец. Уже к 16:30 Ленсовет открыл сессию, на которой депутаты постановили, что переворот незаконен, как и все решения ГКЧП.

«Все очень боялись. Все понимали свою ответственность за происходящее. Все понимали, что нужно давать отпор тем, кто пытался повернуть ход истории вспять, – сказал бывший председатель Ленсовета. – Самым ярким воспоминанием стал прорыв информационной блокады, когда Пятый канал дал слово главе города Анатолию Собчаку, мне и председателю исполкома Леноблсовета Юрию Ярову. Мы сразу же заявили, что поддерживаем законно избранного президента Михаила Горбачева».

Когда кризис был преодолен, ленинградские сторонники конституционной власти отметили это событие символически.

«Я помню, как 21 августа мы поехали в Смольный, который был штабом ГКЧП. Сняли со Смольного красный флаг, а на следующий день повесили триколор. У меня до сих пор сохранилась часть того коммунистического знамени. Его тогда разрубили на много частей и разобрали на сувениры», – рассказал Беляев.

Готовились жечь танки, но газоны не топтали

Художник и правозащитник Юлий Рыбаков на тот момент был депутатом Ленсовета. Вести о введении чрезвычайного положения застали его, когда он был в деревне. Рыбаков, не теряя ни минуты, отправился в Петербург. Когда он прибыл в город, то удивился единодушию ленинградцев.

«Самым важным было то, что до призыва к горожанам, к которым обратились 20 августа, огромное количество людей, молодежи, стариков и женщин пришли на Исаакиевскую площадь, потому что понимали, что стране грозит страшная беда. Это было здорово. Когда я сошел с поезда, сразу кинулся к Мариинскому дворцу, увидел там баррикады и людей, готовых защищать свою свободу», – рассказал Рыбаков.

Несмотря на всю напряженность, витавшую в воздухе, горожане вели себя удивительно сдержанно. На площади не было беспорядков или пьяных, вспоминает Рыбаков.

«Есть фотография, где практически все пространство около Мариинского дворца занято плотно стоящими друг к другу людьми. Перед дворцом тогда стояли горшочки с цветами, и можно увидеть, что ни один цветочек не помят. Никто не ступил на газон, хотя было очень тесно», – рассказал правозащитник.

Когда Юлий Рыбаков прогуливался вечером по площади, он увидел подростков. Они сидели и грелись у маленького костра. «Смотрю и вижу, что за бетонной стеной у них были бутылки с бензином. Они ждали танки… Никто к этому их не принуждал. Они сами понимали, как это все важно», – вспоминает бывший депутат.

Известия о том, что военные подразделения готовятся войти в город, шокировали многих. Ведь никто не исключал, что армия может применить оружие. Однако сами ленинградцы не дрогнули.

«Мы получили сведения, что танки идут, и они уже в районе Луги. Я взял микрофон и обратился к собравшимся: «Женщины и дети, пожалуйста, уходите. Остаются только мужчины». Никто не ушел», – вспомнил Рыбаков.

Не толпа, а граждане

Главный редактор интернет-издания «Фонтанка.ру» Александр Горшков во времена «августовского путча» был непосредственным очевидцем тех событий и работал корреспондентом газеты «Смена». Более всего ему запомнился дух и размах митингов на Дворцовой площади.

«На этом митинге было точно не 100 тысяч человек, а гораздо больше. Это было настоящее единение. Во всей этой массе народа, которая заполонила Дворцовую, не было никакой агрессии. Это была не толпа, это были граждане», – сказал Горшков.
Он отметил в разговоре с «ПД», что работать журналистом в эти три дня было «кайфово», он до сих пор помнит множество ярких и уникальных с профессиональной точки зрения событий.

«Нам объявили, что у нас будут некие цензоры, о которых все уже начали забывать. Когда сдавали номер газеты «Смена», то мы бегали по «Лениздату», где в то время располагались все газеты, в поисках этих самых цензоров. Но то ли цензорам повезло, то ли нам, но тогда обошлось без них, и газета вышла без каких-либо изъятий, в отличие от многих федеральных и городских изданий», – рассказал Александр Горшков.

Журналист также вспомнил, как они раздавали газеты у Мариинского дворца в ночь на 19 августа. По его словам, люди буквально вырывали номера из рук. Тогда все верили газетному слову значительно больше, чем сегодня.

«Мой коллега по «Смене» Георгий Урушадзе 21 или 20 августа дозвонился до Михаила Горбачева. Собственно говоря, он был не только первым журналистом, который смог дозвониться до президента СССР, но и вообще первым, кто с ним мог поговорить во время этих событий. Это вершина журналистики, – сказал Горшков. – Запомнилось, как я дозвонился до первого секретаря ленинградского обкома Бориса Гидаспова, который фактически был хозяином города. Я просто ему позвонил домой, и меня соединили. Спросил, как у него настроение, а он мне сказал, что ложится спать. Я говорю: «Как же так?» Тогда было возможно, что журналист мог дозвониться до президента и до секретаря обкома, сейчас этого нельзя себе представить», – поделился Александр Горшков.

Победа, которую редко вспоминают

Для Аркадия Крамарева, на тот момент главы ГУВД города и области, навсегда осталось в памяти ликование народа.

«Народ вышел на улицы сам, никто его не направлял. Люди проявили свою собственную волю без воздействия каких-либо политических сил, – сказал Крамарев. – ГКЧП боялись всего, что произошло, они боялись подъема народа. Тогда состоялась настоящая победа, хоть сейчас и принято от нее отказываться. Она состоялась из-за искреннего желания граждан, которые не хотели возврата обратно и вышли на улицы».