Не стало Михаила Боброва. Без малого четверть века среди нас жил и работал настоящий, реальный герой. Простой и сердечный, без малейшего чванства, Почетный гражданин Петербурга, готовый без лишних слов выполнять любую работу, лишь бы польза делу была. Жизнь приносила ему немало неприятностей, а то и бед. Но мы никогда не видели его злым, раздраженным. Тем более – требующим льгот и привилегий.

Почетным гражданином Петербурга он стал вторым, вслед за академиком Лихачевым. Это было связано с блокадным подвигом, когда в составе крошечной группы военных альпинистов Бобров замаскировал шпиль Петропавловки и другие золоченые доминанты города. Работа велась полуживыми от голода людьми, на большой высоте и под огнем вражеских истребителей. На жутком морозе и ветру. Не все уцелели, но лишили в итоге фашистскую тяжелую артиллерию ориентиров для прицельной стрельбы по Ленинграду с Пулковских высот. С тех пор Михаила Михайловича называют спасителем города.

После блокадного ада он воюет с отборными частями немецких горных егерей на Кавказе. Участвует в операции по сбросу с Эльбруса флага со свастикой.

А мы ведь знаем про него и много другого. Вот история, которую ни один фантаст не придумает, а она случилась в жизни.

После войны Бобров, уже знаменитый спортсмен и тренер, приезжает на Олимпиаду в Риме в составе советской государственной делегации. И почти каждый день видит на трибунах и официальных приемах знакомое лицо иностранца. Не помнит, кто это, но точно видел раньше. В конце концов иностранец подходит: «Михаэль, здравствуй! Ты меня не узнаешь? Я…»

И вот что выясняется. Песню Высоцкого «Их надо сбросить с перевала» знаете?  В точности про Боброва и его товарищей. С той разницей, что на перевале были наши. А горные стрелки, фашисты, шли их убивать. Наши перебили всех. Но когда спустились собрать оружие и документы, обнаружили двух раненых.

Теперь представьте себе, сколько горя и гибели товарищей пережил в блокаду Михаил Бобров. Что он должен был испытывать к фашистам. По всей логике войны надо было врага добить, конечно. Но не добили. Несколько километров по глубокому снегу, наплевав на нехватку кислорода, несли на себе. Передали горцам в ближайшем селении. И только в Риме Бобров узнал, что селяне недостреленных фрицев выходили и сдали в плен. Один из выживших, прославленный ветеран немецкого спорта, и благодарил на той Олимпиаде его за спасение.

Между тем в ходе боев на Кавказе Михаил Михайлович дважды был засыпан лавинами. Товарищи спасали. Один раз, когда падал вниз с пластом снега, следом прыгнул командир, схватил Боброва за ноги. Так вместе и оказались погребены под ледяной толщей. Лежат и разговаривают. Бобров шепчет: «Видимо, генацвале (командир был горцем), нам конец». А тот отвечает: «Друг, мы еще на твоей свадьбе погуляем!»

Так и вышло. С Ларисой Ильиничной Бобров познакомился уже после Великой Отечественной, в военном спортивном отряде. Вместе бегали на лыжах, вместе шли в Мариинку и… сдавали лыжи в гардероб (!!!). Поженились.
В 90-е годы семью Почетного гражданина стали приглашать на протокольные мероприятия города. Бобровы очаровывали иностранных визитеров простотой и доброжелательностью. И вот на одной из встреч члены немецкой делегации стали наперебой приглашать Ларису Ильиничну: «Приезжайте в Берлин, вы были в Берлине?» – «Нет, но я его видела». – «Как так?» – «Я его бомбила».

В первые дни после нападения фашистов на Советский Союз эта хрупкая женщина, штурман дальней бомбардировочной авиации, наносила ответные удары по врагу.

Из этого поколения ленинградцев, добровольно выстроившихся в очереди на запись в защитники Родины в первые дни страшной битвы, живыми вернулись один из ста.

Бобровы всю свою жизнь прожили достойно. Меня, ставшего ректором в 37 лет, иногда оторопь брала от понимания того, кем (как бы) руковожу. Но Михаил Михайлович в руководстве с чьей-либо стороны, конечно, не нуждался. Хотя, полагаю, ему и в голову не приходило на эти темы размышлять, тем более – что-то подобное демонстрировать. Дисциплина и порядок входили в состав его крови.

Конечно, Бобров мог зайти в ректорский кабинет, когда хотел. Конечно, и позвонить. Однажды, в апреле 1999 года, я не смог сразу принять звонок, попросил ветерана перезвонить чуть позже. Он не перезвонил и потом никак это не комментировал. Отношения продолжались как прежде. Потом я узнал, что в этот день 76-летний спортсмен водрузил на Северном полюсе (куда дошел своими ногами, на лыжах) флаги Петербурга и СПбГУП, о чем и хотел мне доложить, но имел в распоряжении всего один звонок. Бобров там слегка отморозил лицо, но попал в Книгу рекордов Гиннесса как старейший покоритель этой точки планеты. В ответ на мои запоздалые извинения Михаил Михайлович тогда просто расплылся в доброй улыбке… А в 83 года он совершил восхождение на шпиль Петропавловки и в честь Дня Победы повязал на нем георгиевскую ленту.

Именно за таких русских людей в мире и уважают Россию. Характерен в этой связи приезд в СПбГУП племянника гитлеровского маршала фон Паулюса с цветами для Боброва.

Конечно, Михаил Михайлович был окружен в нашем университете тихим повседневным обожанием. Он собрал под своим началом изумительную кафедру единомышленников. В 2006 году мы открыли его бронзовый бюст на Аллее славы наших почетных докторов. В 2008 году назвали его именем шикарный спорткомплекс СПбГУП.

Все эти годы Бобров приносил нам радость просто своим появлением, не говоря уже о примере отношения к жизни, к работе. И я знаю, что бы мы для него ни делали, всегда будем в неоплатном долгу. А Михаил Бобров навсегда останется с нами.

Александр Запесоцкий, 
ректор СПбГУП,
член-корреспондент РАН