Яндекс.Метрика
  • Федор Резкин

Дефолт: 20 лет спустя

Вспоминая августовский дефолт 1998 года, собеседники «ПД» сходятся в одном: потери Петербурга были минимальны, а последующий финансовый кризис стал разворотом для экономической модели развития страны и города.
Дефолт: 20 лет спустя Фото: Петербургский дневник

Вспоминая августовский дефолт 1998 года, собеседники «ПД» сходятся в одном: потери Петербурга были минимальны, а последующий финансовый кризис стал разворотом для экономической модели развития страны и города.

За минувшие 20 лет в правительстве Петербурга не осталось людей, руководивших городом в тот «черный понедельник». Одни уехали в Москву на повышение, как Герман Греф, Игорь Артемьев или Дмитрий Козак. Другие занялись общественными делами, как Владимир Яковлев или Валентин Меттус. Некоторые ушли в бизнес.

Очевидцы вспоминают, что дефолт не стал громом среди ясного неба. Ведь о проблемах в экономике было хорошо известно. Сейчас мало кто помнит, но перед августом был январский спад экономики. В марте и августе был резкий подъем ставки рефинансирования, что фактически замораживало финансовый и валютный рынки. Поэтому задолго до 17 августа многим было понятно, что политика латания дыр и «пирамидальные игры» в государственные казначейские обязательства (ГКО) ничего хорошего не дадут.

ПОЧТИ КАК ВСЕ

«В Петербурге все было относительно спокойно», – вспоминает экс-депутат ЗакСа второго созыва Аркадий Крамарев. Исполнительные органы власти делали, что могли. Депутаты занимались своей работой: было принято очень много законов для поддержки малоимущих. Из слов Аркадия Крамарева следует, что августовские дни и последующие месяцы были трудными. Хотя, в сравнении с другими регионами, Петербург выглядел лучше, это не отменяло очереди в обменные пункты, двукратное удорожание импортных продуктов. И, конечно, потребительская паника – скупка продовольствия длительного хранения.

Депутат ЗакСа второго созыва Олег Нилов говорит, что большей части населения и так нечего было терять. «Все помнили 1991 год, когда были заморожены средства населения в «Сбербанке». Поэтому для многих дефолт был не более чем гроза после урагана», – поясняет Олег Нилов.

«Хотя людям и пришлось тяжело», – дополняет он. По мнению собеседника, для многих был страшен не столько дефолт, сколько девальвация рубля. В остальном власти работали, и другого пути не было. Хотя Олег Нилов видит в дефолте и положительный момент. «17 августа – это мощный разворот всей политики государства на новый курс», – уверен он.

ФИНАНСОВАЯ ДИСЦИПЛИНА

От дефолта досталось всем, особенно малому бизнесу и промышленности. Однако наш город проходил кризис спокойнее, чем другие. В Петербурге была выстроена качественная финансовая модель, когда за счет заемных средств не погашались социальные обязательства. Подтверждением тому служит получение кредита от ЕБРР на 100 миллионов долларов. А в это время экономика страны лежала в руинах. Финансовый блок заблаговременно сумел реструктуризировать городские валютные долги, и через несколько месяцев после дефолта город произвел очередные выплаты по своим долгам.

На руку городу сыграл и тот факт, что столичные финансисты неохотно допускали к работе с ГКО региональные банки. В результате это спасло многие петербургские банки от краха.

Однако особую тревогу вызывал потребительский рынок: Санкт-Петербург оказался очень зависим от импортного продовольствия. Поэтому август 1998 года можно условно считать началом возрождения отечественного производства.

ХРОНОЛОГИЯ КАТАСТРОФЫ

Сейчас об этом не вспоминают, но августовский дефолт – это лишь часть мирового кризиса. А началось все в другом полушарии. Летом 1997 года разразился азиатский финансовый кризис. Инвесторы, спасая свои деньги, начали выводить средства со всех развивающихся рынков. К тому моменту российская экономика уже прочно была интегрирована в мировой финансовый рынок, что не сулило ничего хорошего. Уже в октябре обваливается индекс Dow Jones Industrial Average.

В декабре 1997 года Государственная дума РФ начинает работу над бюджетом страны на следующий год. Дефицит составляет 123,4 миллиарда рублей – более трети от всех доходов государства. Одновременно стоимость нефти начинает падение с 20,05 доллара за баррель в декабре 2017 года до 12,04 доллара в августе 2018-го. К концу 2018 года нефть будет стоить только 9,80 доллара за баррель.

В январе 1998 года правительство предпринимает попытки избежать девальвации рубля: ставка рефинансирования взлетает с 28% годовых до 45%. Руководители компаний, работающих в реальном секторе экономики, уже не думают о привлечении заемных средств у банков для развития своих производств.

В марте правительство Виктора Черномырдина отправлено в отставку. Исполнять обязанности премьера поручено Сергею Кириенко. В мае руководитель Банка России Сергей Дубинин скажет: «На Россию может обрушиться небывалый финансовый кризис». И через несколько дней пал «Токобанк» – это был первый крупный российский банк, не сумевший рассчитаться с западными кредиторами. Позднее правительство РФ не смогло продать на аукционе 75% акций «Роснефти» и решить часть своих финансовых проблем. Банк России повышает ставку рефинансирования до 150%, фактически заморозив финансовый и валютный рынки.

В начале августа МВФ выделяет России кредит, который моментально был израсходован на выкуп части государственных долговых бумаг и поддержание курса рубля.

Вторая декада августа начинается с падения отечественного фондового и валютного рынков. Инвесторы распродают ГКО и скупают валюту. Доходность госбумаг приближается к 150% – участники рынка уже не сомневаются в близости дефолта: 19 августа правительство РФ должно гасить очередной выпуск ГКО на 34 миллиарда рублей. Однако 14 августа президент РФ Борис Ельцин пытается всех успокоить и заявляет, что девальвации не будет. Однако 17 августа опубликовано заявление о неспособности России платить по долгам. После этого вводится трехмесячный мораторий на выплату банками долгов иностранным кредиторам и заморозка всех выплат по ГКО и облигациям до конца 1998 года.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Татьяна Протасенко: «Вспоминая кризис 1998-го»

Меня кризис двадцатилетней давности застал в Стамбуле. Я беседовала с молодым человеком, который работал в гостинице. Он говорит: «Я учился в России. Такая хорошая, красивая страна, и так вам не везет!» [далее]. 

Закрыть