Популярный петербургский комментатор Владимир Столяров рассказал «ПД» о своей работе во время чемпионата мира по футболу на Фестивале болельщиков FIFA.

– Вы уже работали в фан-зоне год назад на Кубке конфедераций – генеральной репетиции чемпионата мира. Получили полезный опыт?

– Добавлю, что и во время чемпионата мира по хоккею в 2016 году я работал в фан-зоне, когда ее впервые организовали на Конюшенной площади. Опыт был интересный, но чемпионат мира по футболу, мундиаль – это нечто совершенно особенное, невероятное, его нельзя сравнивать ни с Кубком конфедераций, ни с хоккейным чемпионатом мира. Это действительно грандиозный праздник. Поэтому название «Фестиваль болельщиков» более правильное, чем фан-зона. Ведь собирались не фанаты, а именно болельщики. Среди них были и те, кто глубоко интересуется футболом, были и те, кто только-только заинтересовался этой темой.

– В этом и была сложность работы ведущего фестиваля?

– Надо было делать так, чтобы было интересно продвинутым любителям футбола, но в то же время не было скучно тем, кто начал болеть за свою сборную только на чемпионате мира, кто раньше вообще не знал, чем играют в футбол – мячом или шайбой. Конечно, то, что мы делали, четко регламентировали сотрудники FIFA, они все контролировали, но это был контроль в хорошем смысле. Все заранее обговаривалось и согласовывалось, было расписано по секундам. В то же время мы были совершенно свободны в том, что говорили со сцены.

– Тяжело было проработать целый месяц почти без выходных?

– Фестиваль болельщиков открывался в выходные в 11:00, в будни в 13:00, работали мы до 23:00, а когда начался плей-офф, то до окончания матча, если в нем случались дополнительное время и серия пенальти. Сперва было тяжеловато, но потом я втянулся. Отработал 25 игровых дней. На нас, ведущих, была работа со зрителями перед трансляциями, в перерывах и после матчей.

– Как справлялись с капризами погоды?

– Поначалу иностранцы шутили, что чемпионат мира третий раз подряд проходит зимой, ведь в Южном полушарии, где находятся ЮАР и Бразилия, в это время года зима, а у нас и летом холоднее, чем там. В один из дней разбушевался ветер, но сцена и другие конструкции выдержали. Если и были срывы «картинки», то не больше, чем на 10 секунд. Болельщики собирались в любую погоду. Только один раз, на матче Бельгия – Япония, когда хлынул жуткий ливень, народу было мало, человек 100, и они все промокли до нитки, но стойко смотрели до конца.

– Все, кто побывал на Фестивале болельщиков FIFA, говорят об удивительно дружелюбной атмосфере. Как вам удавалось ее поддерживать?

– У нас собирались люди из самых разных стран, разных культур, вероисповеданий, мужчины и женщины, дети и взрослые. Не было никаких кордонов, никаких разграничительных линий – и ни одного инцидента. И за этот месяц я могу вспомнить только один случай, когда кто-то повел себя недружелюбно. Его вывели за ограждение, но сделали это вежливо, не заламывая руки, и может, он потом и вернулся. Мы со сцены предлагали болельщикам приветствовать друг друга, обмениваться атрибутикой, и они охотно делали это. Перед матчем Россия – Испания я случайно познакомился с молодоженами: он – испанец, она – русская, свадьба была за день до игры. С согласия сотрудников FIFA я пригласил эту пару на сцену, и когда испанский парень сказал, что будет болеть за Россию, его слова встретили таким ревом! Все люди – разные, все переживали за свои сборные, но всех объединяет футбол.

– Были какие-то необычные моменты?

– Однажды на сцену пробился болельщик из Египта, а было категорически запрещено посторонних даже подпускать к ней. Оказалось, что у него в толпе потерялся ребенок. Человек был в отчаянии, я понял, что если не дать ему микрофон, то с ним может случиться что-то страшное. Египтянин сказал несколько слов по-арабски, на других языках обратились волонтеры, прошли какие-то секунды, и мальчик нашелся. Когда отец взял его на руки, то аплодисменты были громче, чем в честь забитого мяча.

– Среди болельщиков, собиравшихся на фестивале, большинство составляли иностранцы?

– Все-таки больше всех было наших. Люди приехали в Петербург из самых дальних уголков – Сахалин, Владивосток, Петропавловск-Камчатский, Якутск. Среди иностранцев было очень много болельщиков из Аргентины, Мексики, Бразилии, Перу, Колумбии. К моему удивлению, очень много было иранцев, марокканцев, египтян, были группы из таких маленьких стран, как Панама и Коста-Рика. А вот из Европы было гостей гораздо меньше, чем из Южной и Центральной Америки и даже из Африки, где уровень доходов ниже, и ехать дальше.

– Любители футбола из какой страны произвели на вас самое сильное впечатление?

– Больше всего меня восхитили наши болельщики. Я никогда не видел, чтобы так болели за сборную России, так ее поддерживали. Было два кульминационных момента за время выступлений наших футболистов – это решающий сэйв Игоря Акинфеева в серии пенальти с испанцами и гол Марио Фернандеса в дополнительное время с хорватами, когда он сделал счет 2:2. Когда наши проиграли хорватам по пенальти, то тысячи болельщиков аплодировали сборной России, а потом запели гимн России. В этот момент я понял, что мы – футбольная страна. Надеюсь, что этот взрыв интереса к футболу в России не будет сиюминутным, что он станет постоянным.

– Не жалеете, что не удалось посмотреть матчи на стадионе?

– Нет. Ведь я каждый день выходил к тысячам людей, а такой аудиторией может похвастать не каждая звезда эстрады. И это чувство, когда обращаешься к болельщикам, а они отвечают так, что тебя едва не сбивает с ног звуковой волной, непередаваемо.