7 июня в российский прокат вышел фильм Кирилла Серебренникова «Лето». Перед этим мировая премьера романтической киноленты о молодых героях советской рок-сцены — Викторе Цое, Майке Науменко, Борисе Гребенщикове и других — прошла на Каннском фестивале, где картина, несмотря на опасения остаться непонятой из-за локальности темы, была тепло принята международной прессой.

Хотя страсти вокруг этого во многом «недостоверного» кино начинают стихать, все же остается интересным — как восприняли «Лето» друзья тех людей, о которых снял фильм Серебренников?

«ПД» приводит интервью с Игорем «Ишей» Петровским, который был не только другом Майка, но и художником группы «Зоопарк».

КАК ПРИШЛО «ЛЕТО»

Все началось с книги Александра Житинского «Цой Forever», в которой напечатаны письма Натальи Россовской, рассказывающие о некоторых подробностях ее взаимоотношений с Виктором Цоем и Майком. Наталья долго сомневалась, стоит ли выносить обстоятельства личной жизни на публику, но в итоге согласилась.

Спустя много лет кинопродюсер и сценарист Иван Капитонов, указанный в титрах фильма «Лето» как соавтор первоначальной идеи, прочел книгу и заинтересовался историей о «школьном романе» Натальи Науменко и Виктора Цоя, решив создать на ее основе сценарий, на что далеко не сразу, но все же получил разрешение Наташи. Первые версии сценария нельзя было назвать удачными. По настоянию Натальи работа над сценарием была прекращена. Но через какое-то время ее уговорили дать еще один шанс: к тому времени Капитонов уже нашел режиссера для съемок.

Правда, режиссер сообщил, что не станет снимать кино по существующему сценарию, а будет сам его переписывать и обсуждать с участниками реальных событий — то есть со мной и Наташей. Действительно, мы так и начали работать: обменивались идеями по электронной почте, и то, что у нас постепенно вырисовывалось, мне даже нравилось: из сценария почти полностью исчезли намеки на биографии героев, всевозможные любовные треугольники ушли на последний план. Мне представлялось, что это могло бы быть очень увлекательной кинофеерией, наполненной фантастическими сценами. Но это были вовсе не те сцены, которые мы увидели в окончательном варианте фильма.

Готовый сценарий был отвергнут продюсерами и написание нового было поручено Михаилу и Лили Идовым. Они вернулись к оригиналу Наташиных писем, взяли какие-то отрывки из первоначального сценария Капитонова и из последнего варианта, в который мы с Наташей вносили множество правок. Вскоре режиссер, которого изначально привлекли к съемкам, покинул проект.

…И тогда за дело взялся Кирилл Серебренников.

Кирилл Серебренников согласился приступить к съемкам с условием, что все станет делать по-своему и не собирается скрупулезно следовать предложенному сценарию, однако возьмет его за основу. Вновь все закрутилось: Наташе пришлось выступить консультантом на съемках. Свое согласие на совместную работу она выразила так: «Я не хочу быть ни неизвестной любовью Цоя, ни девушкой Вити, ни одноклассницей, ни восьмиклассницей Цоя. Я просто хочу, чтобы это был фильм о Майке».

Знакомство и общение с Кириллом Серебренниковым дало ей надежду, что ее желание будет понято авторами. К этому времени слухи о том, что «скандально известный режиссер готовится приступить к съемкам фильма о жизни Виктора Цоя» уже зажили своей независимой и странной жизнью.

«АТМОСФЕРА НА ПЛОЩАДКЕ ЗАСТАВЛЯЛА ДОВЕРЯТЬ ЭТОЙ КОМАНДЕ»

Из-за того, что мое имя упоминалось в Наташиных письмах, я стал одним из персонажей второго плана еще в первой версии сценария и затем переходил из одного драфта в другой. В какой-то момент я оказался втянут в работу над сценарием.

На первых порах наша с Наташей работа сводилась к тому, что мы злобно ругали и страшно критиковали все версии сценария, которые нам присылали для ознакомления. Вся эта ругань продолжалась довольно долго: все наши комментарии были в духе «это было не так», «такого не было», «а этого и быть не могло». Но когда стало понятно, что одной критикой не обойтись, а лучше наряду с ней предлагать и что-то свое, я начал сочинять реплики, эпизоды и сцены, основываясь на том, как все происходило или могло происходить на самом деле. Я кое-что менял в диалогах, потому что люди, послужившие прототипами героев, в жизни разговаривали по-другому. В сценарии они пользовались усредненной литературной речью, лишенной особенностей, присущих Майку, или, например, Илье Куликову (басисту «Зоопарка»).

К сожалению, в фильме совсем немного осталось от правок, внесенных мной или Натальей. Тем не менее, по словам Кирилла Серебренникова, они были важны для работы, поскольку давали ему возможность по-новому увидеть историю, которую ему предстояло снять.

Вообще, со съемочной группой фильма было очень здорово работать; атмосфера на площадке заставляла доверять этой команде. Было очевидно, что они работают не для того, чтобы «выехать» на чужой славе, станцевать на чьих-либо могилах или заработать на клевете и оскорблении кумиров, в чем их часто обвиняли, пока в очень непростых условиях шла работа над фильмом. После того, как картина вышла на экраны, стало очевидно, как нелепы и беспочвенны были эти обвинения. И поразила меня способность Кирилла спокойно, с пониманием и по-деловому выслушивать все упреки, которые мы делали ему в процессе обсуждения сценария. Подозреваю, что режиссер, более тщеславный и озабоченный скорее собственным комфортом, чем общим делом, реагировал бы совершенно иначе.

В итоге фильм оказался гораздо лучше, чем я мог ожидать, он мне действительно понравился. К счастью, большинство зрителей ощутило, что это не биография и не иллюстрация к реальным фактам. Более того – не ностальгическая повесть о русском роке и его легендах. Он о вещах, куда более важных для нашего времени, чем выяснения, «а было такое или не было», похож или не похож кто-то на свой прототип, и какой микрофон использовался при записи того или иного альбома. Или какой портвейн пила группа «Зоопарк» и чем опохмелялся Андрей Панов (Панк).

И вопреки досужим разговорам, утверждающим, что участники, свидетели и современники событий отнеслись к фильму очень негативно, скажу, что все обстоит скорее наоборот. Именно у большинства тех, кто, так или иначе, был близок к рассказанной истории и помнит то десятилетие, кино нашло признание и теплый прием. Многие, кто свое предубеждение к картине основывал на слухах и чужих поспешных высказываниях, после просмотра совершенно изменили мнение. В этом фильме все вызывает ощущение добросовестной работы, человеческой порядочности и художественного мастерства.

А доказывать что-то тем, кто хочет думать, что «Наталья выдумала всю эту историю», а потом пишет различные гадости о человеке, о котором ничего не знает, полагая себя при этом людьми высокой морали, защитниками всего, что свято и знатоками событий, происходивших в годы, когда они еще не родились, вряд ли имеет смысл. Нам ведь лучше известно, как все было на самом деле.

«ЛЕТО» VS ФАКТЫ

Факт №1. Первая сцена фильма очень реалистична. Мы действительно пробирались в рок-клуб на концерты всякими странными путями. Но забирались не по лестнице, как в кино, а по водосточной трубе — оттуда можно было подняться на второй этаж, где мы пролезали в здание через окно, и дальше разбегались кто куда. Нам приходилось так поступать из-за того, что билеты на рок-клубовские концерты были в страшном дефиците, а в свободную продажу они просто не поступали.

Билеты распределялись среди членов клуба по спискам и, кажется, какая-то их часть доставалась профсоюзным, общественным и другим организациям. Приобрести билеты можно было также через вторые и третьи руки, и тогда цена их доходила до 10 руб. при средней зарплате 120 руб. Далеко не все могли себе позволить такую форму молодежного досуга.

Факт №2. Действие фильма разворачивается якобы в начале 1980-х годов. Майк на концерте в рок-клубе поет песню «Дрянь», но в реальности в 1981-году она была запрещена к исполнению из-за слов «готова ли ты к пятьсот второму аборту». И только позже, когда Павел Крусанов переписал эти строки на «прости, дорогая, но ты бьешь все рекорды», Майк смог с ней выступать.

В следующей сцене в гримерке «мой» персонаж Иша произносит слова, которые я Майку в самом деле говорил по телефону после того, как он зачитал мне текст только что написанной «Дряни». Я восторженно воскликнул: «Так все мерзко и безыскусно, какие гадкие и некрасивые рифмы!», а он радостно ответил: «Вот и мне тоже так кажется». Потом Майк добавил: «Гадом буду, это хит». Как показало время, он оказался прав.

Факт №3. Вызвавшая множество нареканий сцена: Майк сидит в компании на пляже Финского залива и поет песню «Лето», в то время как вокруг него пляшут и подпевают какие-то девушки. Честно говоря, никто из «наших» не понял, откуда это взято. Потому что «Зоопарк» никогда не выезжал на пикники, Майк вообще все это не любил.

Другие группы могли этим заниматься, легендарный Николай Васин даже проводил таким образом знаменитые «Beatles Birthdays», но в отношении «Зоопарка» эта сцена является полностью надуманной. Майку нравилось проводить время в пеших прогулках по городу, преимущественно в центре. Это сейчас там стало больше машин и народа, а тогда можно было свободно гулять, глядя по сторонам. Однажды мы с ним и познакомившей нас Таней Дадоновой прошли белой ночью от моего дома в Купчино до Смольного собора, точнее – к тому месту на берегу Невы, где вскоре Майк и Борис записали свои «Все Братья – Сестры». Но чаще всего он просто сидел дома, смотрел телевизор, читал, слушал музыку и вел разговоры с друзьями под вино и другие напитки.

Факт №4. В фильме Майк советует Вите в песню «Бездельник» вставить слово «мама». Это правда, все так и происходило в действительности. У Цоя после «я бездельник» было просто «ла-ла-ла-ла», и небольшая замена на слово «мама» здорово поменяла настроение песни. Когда Майк и Цой познакомились, Майк уже был известен в рок-среде, а Витю еще мало кто знал. А поскольку Майку действительно нравилось то, что делал Цой, он охотно делился рекомендациями и советами. Виктор к нему прислушивался и по своему усмотрению что-то менял в песнях, что-то — нет. Первое время ему было очень важно мнение Майка.

И, насколько я помню, именно Майк дал группе Цоя и Рыбина название «Гарин и Гиперболоиды». И Майк же познакомил Цоя с Борисом Гребенщиковым, который затем продолжил делать карьеру Виктора. Гребенщиков старался, чтобы о Цое услышало как можно больше людей и оказывал ему помощь в записях.

В том, что на отечественной рок-сцене появляются новые интересные коллективы, Майк не видел конкуренции и у него не было ревности к ним. Он, наоборот, содействуя начинающим группам, рассчитывал, что они вместе будут делать общее дело. Помимо «Кино» Майк поддерживал еще группы «Секрет» (ребята из «Секрета» потом взяли две песни Майка в свой репертуар), «Ноль», «Опасные Соседи».

Еще была такая группа «Почта», которой Майк старался помогать, но она осталась мало кому известной. В конце восьмидесятых Майк и «Зоопарк» очень способствовали тому, что «Боб Дилан Дальнего Востока» Саша Демин стал известен и в обеих столицах.

Вполне естественно, что «Аквариум» был самой любимой и уважаемой им группой, но я очень часто слышал от него восторженные рассказы о «Большом Железном Колоколе», «Санкт-Петербурге» Владимира Рекшана, Владимире Леви, Юрии Ильченко, Жоре Ордановском, «Союзе Любителей Музыки Рок» и многих других, в ком он видел своих старших друзей.

Факт №5. В одной из сцен можно заметить, что в коммунальной квартире Наташи и Майка где-то над столом висит игрушечный самолетик. Он появился в фильме неслучайно. Самолеты были настоящей страстью Майка: он изучал различные модели, рисовал их, склеивал из бумаги или других материалов. Правда, бытовые условия семьи Науменко не позволяли развешивать или расставлять их в комнате. Они жили втроем в 16-метровой комнате семикомнатной коммуналки. Никакого камина там не было. Горячей воды в квартире - тоже: там находился один туалет и один телефонный аппарат на всех жильцов.

Факт №6. В фильме на первом выступлении Цоя и Лени (Алексея Рыбина) в рок-клубе на середине песни «Когда-то ты был битником» выходит Майк и начинает играть на гитаре и петь вместе с ребятами. На самом деле поддержать начинающую группу пришел не только Майк.

Концерт в рок-клубе открыл Дюша Романов (музыкант «Аквариума»): он вышел на сцену одетым в какой-то плащ и шляпу, издавая дикий продолжительный вопль. Затем он сел за фортепиано, после чего вышли главные герои – Цой и Рыбин, а им подыгрывали басист «Аквариума» Михаил Файнштейн, Игорь Гудков (Панкер) с саксофоном, на котором он даже играть не умел, и Майк выскочил с гитарой. И то, что музыканты «Аквариума» будут помогать Вите и Рыбе, планировалось с самого начала.

Про Майка я уже забыл, была ли это его импровизация или все же его участие тоже было предусмотрено. Вот Панкер выглядел полной неожиданностью. БГ, кстати, сначала сидел за кулисами и колдовал что-то с драм-машиной, а потом вышел на сцену с огромным барабаном, какие бывают на демонстрациях или похоронах.