Среди памятных дат истории 11 апреля занимает особое место. В этот день в 1945 году узники Бухенвальда подняли восстание. По предложению ООН, 11 апреля отмечается как Международный день освобождения узников фашистских лагерей. Сейчас в Петербурге осталось менее 10 тысяч бывших малолетних заключенных.

Петербурженка Стелла Никифорова прошла ужасы Равенсбрюка. Она родилась в Бельгии в семье испанца и литовской еврейки, которые сбежали туда от фашистов из Барселоны. Но палачи нашли их даже в тихом Антверпене и бросили по разным концлагерям: маму с 4-летней дочкой – в Равенсбрюк, отца – в Бухенвальд. Равенсбрюк был женским лагерем смерти, там ежедневно убивали 100-150 женщин из самых разных стран Европы. Кроме евреев там содержались немки коммунистических убеждений, голландки, а с 1944 года – русские женщины, угнанные в плен.

В Равенсбрюке были свои газовая печь, крематорий и душегубка, которую сделали по приказу последнего коменданта лагеря гауптштурмфюрера СС Фрица Зурена. Очень скоро в этой печи маму Розу сожгли. Отца юная Стелла, которую чудом спасли «лагерные мамы», нашла через 20 лет после войны в далекой Бразилии. Она говорит, это произошло благодаря ее редкому имени, которое отец перед арестом просил дочку не забывать.

Стелла стала Никифоровой уже после замужества. Ее супруг – сын бывшей узницы концлагеря. Живет с детьми и внуками в Санкт-Петербурге. Ровно 30 лет назад, в 1988 году, было организовано Общество малолетних узников фашистских концлагерей. Его петербургское отделение под названием «Союз» возглавила Стелла Никифорова.

ИМ НУЖНО ПРИЗНАНИЕ

В 2013 году в Петербурге проживали более 12 тысяч бывших малолетних узников. В 2016-м – около 11 тысяч. Сейчас – 9 тысяч 100 человек. Эти данные привел председатель Комитета по социальной политике СПб Александр Ржаненков.

«Наша задача, задача власти – создать им достойные условия жизни. Мы много лет уже бьемся за то, чтобы малолетние узники концлагерей и дети войны были включены в ФЗ "О ветеранах", и каждый год наши предложения под разными предлогами отклоняются. Но я уверен, что сообща мы этого добьемся», – сказал он.

На сегодня главная проблема этих людей – отсутствие статуса. Уже более 20 лет бывшие узники пытаются добиться того, чтобы их приравняли к участникам или инвалидам войны.

«Мы неоднократно пытались внести в федеральное законодательство две категории – малолетних узников и детей войны. Мы системно ставим этот вопрос и перед Госдумой, и в Совете Федерации, обращаемся в правительство. Все признают, что эти категории считаются пострадавшими, имеют право на льготы, но в закон положения так и не включают. Сейчас необходимость внесения крайне назрела, люди уходят, их осталось так мало. Говорят, что нет финансовых источников. Я смело могу сказать: это лукавство, потому что за эти годы ушло колоссальное количество ветеранов и других льготных категорий. И немногочисленное количество детей войны и узников могло бы обеспечиваться дополнительными мерами поддержки, хотя они такой вопрос и не ставят. Им нужно признание, им нужен статус», – убежден председатель Комитета по соцполитике.

«ПРИЗНАНИЕ НИЧЕГО НЕ СТОИТ, ЭТО ЖЕ НЕ ДЕНЬГИ»

Председатель общественной организации бывших малолетних узников фашистских концлагерей Санкт-Петербурга Галина Карасева говорит, что правительство Петербурга и Комитет по соцполитике очень помогают по мере сил, но не все в их власти.

«Мы не относимся ни к федеральным, ни к региональным льготникам. Мы неоднократно с Александром Ржаненковым, Людмилой Косткиной ездили на заседания по делам ветеранов в Госдуму, за нас высказывалась Валентина Матвиенко. Мы пытались поднять этот вопрос, но каждый раз встречали какое-то непонятное противодействие. Я уже не выдержала и сказала там: «Чем мы перед вами виноваты?» – говорит Галина Карасева.

Стелла Никифорова часто бывает в школах, вузах, рассказывает о том, как ее, 6-летнюю, вели вместе с другими заключенными к Балтийскому морю в том самом знаменитом «Марше смерти», чтобы коллективно утопить перед приближением Советской Армии. К морю довести не успели, тогда фашистские самолеты стали поливать огнем тысячи женщин и детей. Стеллу и в тот раз спасли «лагерные мамы». Она вспоминает, что, когда об этом рассказывает, почему-то всегда больше плачут мальчики.

«Мы хотим, чтобы до того, как мы все уйдем, нас признали участниками войны. Признание ничего не стоит, это ведь не деньги, это другое – нравственное», – говорит она.

Вы можете добавить "Петербургский дневник" в "Мои источники".