социолог:

Мы уже не раз обращались в наших публикациях к проблемам муниципалитетов, чтобы выяснить, за что должна отвечать местная власть и чего ждут от нее горожане. И тут ценен опыт западных стран.

Я еще раз в этом убедилась во время поездки в Данию на форум по проблемам интеграции мигрантов. Интересно было понять, что делают муниципалитеты европейских стран для того, чтобы справиться с огромным потоком мигрантов.

Дания известна довольно жесткой миграционной политикой. Там нет такого наплыва беженцев, как в Германии или Швеции, но сейчас и здесь готовятся принять от 30 тыс. до 60 тыс. человек. Однако пока на жизни датчан эти изменения не слишком сказываются. Если и есть уличные протесты, то они касаются студенческих волнений против высокой платы за образование. Тем не менее муниципалитеты активизировали свои программы по адаптации мигрантов.

Еще в 1999 г. в Дании был принят закон об интеграции, который возложил именно на муниципалитеты ответственность за адаптацию выходцев из других стран. Они, в частности, обязаны предоставлять государству данные о том, какое число беженцев способны интегрировать в новую жизнь. В отличие от российской практики здешние ведомства действуют перед лицом этих задач на удивление слаженно, и все 98 датских муниципалитетов-коммун успешно обмениваются информацией о возможности расселения мигрантов на их территориях. В конце 1960‑х гг. в стране приняли концепцию о том, что Дания становится частью общества благоденствия.

Одним из главных его принципов является условие, что приезжие должны на деле стать датчанами. Каждый прибывший обязан в течение 96 часов получить перспективу на получение работы, поскольку работающий скорее адаптируется, чем живущий на пособие. Здесь оно, кстати, гораздо ниже, чем в той же Швеции. Тут действуют и более жесткие условия по освоению языка. Муниципалы как раз и помогают мигрантам в обучении языку на курсах, в поисках работы и расселении. Есть службы, которые содействуют в преодолении психологических проблем, мешающих адаптации. Одна из них – неработающие жены мигрантов, а вторая – синдром "второго поколения", настроенного более иждивенчески, чем старшее. Такая молодежь чаще всего и едет в ИГИЛ (запрещенное на территории РФ по решению суда).

Главным объектом воздействия государства в рамках миграционной политики тут становится семья, о чем стоит поговорить отдельно.