– Николай Витальевич, расскажите, пожалуйста, немного о своей компании…

– «Газстройпром» – крупнейшая строительная компания в России, со штаб-квартирой в Петербурге. Когда на берега Невы переехал «Газпром», мы переместились сюда вместе с ним. И не мыслим себя отдельно, хотя и не являемся его дочерней структурой. Скорее, мы – часть большой «газовой семьи». Мы эффективно работаем и в Центральной России, и в самых отдаленных ее уголках – в глухой тайге или за Полярным кругом. И все газопроводы, месторождения, объекты нефте- и газопереработки, которые возводит наш почти 100-тысячный коллектив, построены с надлежащим качеством и точно в срок. А глобально перед нами поставлена амбициозная цель – стать лучшей строительной компанией в мире, с самой высокой выручкой, самыми передовыми технологиями и организацией строительства.

– Как изменилась работа вашей компании после начала СВО?

– Честно говоря, сразу после начала СВО нам пришлось резко перестраиваться. Во-первых, потому, что наша строительная техника была в основном либо японской, либо западных производителей, а после введения санкций поставки полностью прекратились. Во-вторых, в рамках мобилизации многие наши работники были призваны в ряды Российской армии – речь идет о тысячах профессионалов. Также наши сотрудники уходили на СВО добровольцами, и до сих пор немалая часть их воюет на передовой. Все эти годы мы очень серьезно заботимся о ветеранах, которые уже вернулись на «гражданку», и о семьях тех ребят, кто сейчас на фронте, кто пал смертью храбрых. Это одна из программ, на которые мы реально не жалеем денег. Да, государство тоже заботится обо всех защитниках Родины, но мы все равно предпочитаем оказывать максимальную «дублирующую» помощь нашим воинам. Кроме того, мы регулярно и по максимуму помогаем фронту всем, чем необходимо.

А еще по ходу СВО мы поняли, что санкции для нас – это ведь реальная «точка роста». В 2022-м все сложные объекты, которые ранее строили западные компании, оказались такой «свободной поляной». И сегодня мы уверенно стремимся к собственному технологическому суверенитету в строительстве сложных нефтегазовых объектов. На наш взгляд, это абсолютно правильно и с политической, и с патриотической точки зрения. Как говорится, стараемся «высоко держать знамя строительной отрасли России».

– Как в вашей компании появилась традиция выезжать коллективом в поисковые экспедиции по местам битв Великой Отечественной войны? В какие места вы уже выезжали и какие артефакты войны вам удалось обнаружить в ходе работ?

– Это была моя инициатива, а также одного из моих заместителей Николая Бобрикова. Он и ранее активно участвовал в поисковом движении, а в 2022-м зазвал туда и меня. Впервые в составе группы поисковиков я выехал под Смоленск. Там в 1941-м было масштабное сражение, затем возник печально известный «Смоленский котел». Всего за два месяца Красная армия безвозвратно потеряла 486 тысяч человек. Позже, в 1943-м, когда выбивали немцев, там погибло еще 107 тысяч наших солдат. На всех нас, кто там был, это произвело неизгладимое впечатление. Это можно назвать прямым прикосновением к живой истории.

Поисковики – это люди с довольно своеобразным образом жизни: они либо копают, либо ищут, где нужно копать. И постоянно в это вовлечены. Вернувшись из экспедиции на работу, мы кинули клич и обнаружили: оказывается, в нашей компании на тот момент уже были участники поискового движения, ребята, для которых поиск – это жизненно важно и которые относятся к этому с огромным пиететом, чуткостью и гордостью. Для них найти и поднять останки нашего бойца – это реально важное событие в жизни. Сейчас у нашей компании есть три поисковые смены, и мы делаем три ежегодных выезда на раскопки. В этом году, помимо Смоленской области, работали в Ленинградской. И хотя мы сами подняли из небытия не более десятка павших бойцов, каждая такая находка для нас бесценна. Опытные поисковые отряды, вместе с которыми мы работали в Кингисеппском районе, разыскали останки почти 400 солдат и узников фашистского концлагеря «Дулаг-101». На Смоленщине подняли 272 бойца. Находили медальоны, обрывки документов, другие артефакты.

В поисковые работы ты волей-неволей вкладываешь не только силы, но и душу. Нужно обнаружить останки солдат, а еще идентифицировать, задокументировать находку, разыскать родственников и т. д. И теперь я точно знаю: почтить память предков – это не просто поднять в их честь рюмку 9 Мая и сказать тост. Поисковая работа – это такая «активная память», попытка восстановить историческую справедливость. По сути, ты своими руками изымаешь из небытия некие части военной истории, которые до этого были скрыты. Поэтому из каждой экспедиции возвращаешься жутко усталый, грязный, вымотанный, но неизменно с чувством выполненного долга.

– Находят ли сейчас поисковики оружие времен Второй мировой?

– Те поисковики, с которыми мы пересекаемся в Смоленской области, отряд «Славяне», не ищут старое оружие. Это, как правило, специализация различных «черных копателей», они же собирают немецкие солдатские жетоны. До начала СВО их покупала организация «Народный союз Германии», которая специализируется на поиске и перезахоронении бойцов вермахта, погибших в СССР. Также во время раскопок встречается много старых боеприпасов, но никто из поисковиков их с собой не берет – их просто аккуратно складывают в лесах, в местах раскопок… Главное – найти наших погибших воинов, чтобы не осталось «неизвестных солдат».

– Как в вашей компании обычно отмечают 9 Мая? Принимаете ли участие в акции «Бессмертный полк»?

– На праздник Великой Победы мы абсолютно не жалеем бюджетов и делаем все возможное, чтобы сотрудники компании могли максимально погрузиться в атмосферу этого события, вспомнить историю и лично сделать что-то хорошее. Я считаю, негоже ради такого святого дела экономить.

Поисковые экспедиции – важнейшая часть нашей работы, но только одна из многих. Даже выезжая на раскопки, мы стараемся, чтобы у людей была сопутствующая культурная программа, например с заездом в парк «Патриот». Это настраивает ребят, особенно молодых, на правильный формат восприятия происходящего. Мы, вообще, уверены, что привлекать сотрудников к «Вахте памяти» нужно обязательно с детьми. Я, например, ездил туда с сыном 22 лет и с 20-летней дочкой. Таким же образом поступали и другие мои сослуживцы. Это очень важно для патриотического воспитания, правильного восприятия исторической памяти.

Что касается «Бессмертного полка», долгое время я был настолько счастливым человеком, что мог бы сам и не ходить на эту акцию. Ведь оба моих деда-ветерана вместе с бабушками были живы и здоровы вплоть до 2020-2021 годов. Тем не менее мы с дедом Николаем обязательно всегда участвовали в шествии. Но даже когда его не стало в 99 лет, у меня сохранилась потребность выйти в День Победы и сказать всем: «А вот это – мой дед! Он – герой, он воевал там-то и там-то, у него вот такие ордена и вот такие заслуги!» К сожалению, я вижу по знакомым своих детей, что далеко не все молодые россияне воспринимают День Победы в правильном ключе. И мой сын говорит: «Я на следующую «Вахту памяти» возьму своих друзей, которые пока День Победы не отмечают». Я ему говорю: «Конечно, приезжай и привози их!»

Здорово, что в этом году после перерыва «Бессмертный полк» вновь пройдет в традиционном формате. Мы обязательно примем в нем участие. Кроме того, в компании мы своими силами собрали информацию о предках-ветеранах и издали книгу «Бессмертный полк моей семьи – живая память поколений». На крупных стройках в День Победы также проводим «бессмертные полки». Если вахта выпадает на 9 Мая, наши строители приезжают на нее с портретами своих героев. Это уже традиция. Я по себе знаю: любому нормальному российскому человеку важно в этот день выйти и сказать: «Я горжусь своим дедом и его подвигами!»

Ежегодно мы всем коллективом посещаем выставки, посвященные Великой Отечественной. А в этом году впервые организовали собственную экспозицию: собрали фотографии и личные вещи участников войны, находки поисковиков, подготовили информационные стенды. Сейчас выставка работает в нашем главном офисе в Петербурге. Здесь каждый день проходят экскурсии для работников, партнеров и их семей. Мои сотрудники знают – я всячески приветствую любую активность в этом плане.

– Расскажите, пожалуйста, о своих героических дедах – ветеранах Великой Отечественной войны…

– У меня воевали оба деда – Николай Петрович Пудов и Григорий Павлович Ткаченко, а также бабушка Евгения Николаевна Пудова. Мои деды были кадровыми офицерами, закончили военные училища, прошли всю войну, их боевой путь я с детства знал в деталях.

Дед Николай рассказывал, что стал артиллеристом, потому что его не взяли в ветеринарную академию. Сказали: «Как ты, такой хилый, будешь с лошадьми управляться?» Поэтому он плюнул и пошел в соседнее артиллерийское училище. Вообще, я считаю, что все, что есть во мне хорошего, у меня от деда Николая Петровича. Он обладал удивительной стойкостью, уверенностью и спокойствием в любых обстоятельствах. Также ему были присущи абсолютный фатализм, умение довериться судьбе, глубокое уважение к людям и стремление заботиться о них.

Он много рассказывал о том, как был командиром батареи, у него в подчинении было 4 орудия, каждое из них обслуживало по 25 человек. Ему приходилось вдохновлять на бой целую сотню бойцов, а ведь ему к концу войны было всего 24 года! У него в подчинении были и взрослые мужики по 40-50 лет, и уголовники, которыми «усиливали» поредевшие ряды артиллеристов. И со всеми этими людьми ему, совсем юноше, приходилось искать общий язык, чтобы эффективно ими управлять.

По рассказам деда Николая, самыми эпичными эпизодами его боевой биографии были две высадки в Крым. В 1941-м им приходилось сдерживать бешеное наступление гитлеровцев и чудом удалось эвакуироваться на последней барже. В 1944-м ему и его товарищам пришлось прорывать знаменитую «голубую линию» укреплений немцев под Новороссийском, а потом оборонять сам город. Сапун-гора, Митридат в Керчи – все это вехи боевой биографии моего деда Николая.

В 2015-м, вскоре после того как Россия вернула Крым, я взял деда, своих детей, и мы проехали от Керчи до Севастополя. Нашли его командный пункт, артиллерийские позиции, и он прямо на месте показал нам, где, как и что происходило во время обеих его высадок в Крым. Была даже уникальная история: мы зашли на диораму «Освобождение Севастополя», послушали экскурсию, дед немного подумал и говорит: «Вы очень хорошо все рассказали, только на самом деле все было не так». И объяснил сотрудникам музея, как реально шли бои.

В 2019-м, когда дед Николай был в Москве на параде Победы, к нему подошел Владимир Путин. И он лично сказал президенту: «Спасибо вам за Крым!» Дед имел на это право как никто иной, потому что сам, рискуя жизнью, дважды выдирал нашу крымскую землю из рук немцев. Кстати, после официального рукопожатия деда с президентом Владимир Путин сразу после парада к нему вернулся, и они еще какое-то время разговаривали вдвоем. Президенту было интересно поговорить именно с моим дедом, выразить ему признательность за его подвиги…

В том же году к нам домой пришли телевизионщики и сказали: «Мы хотим сделать фильм о том, как ветеран Великой Отечественной вернулся в Берлин спустя 75 лет». И дед Николай вместе с моей женой Ксенией поехали в столицу Германии. В итоге получился отличный фильм, а пятиминутный проморолик к нему набрал в интернете более 5 млн просмотров.

– Как вы относитесь к так называемому «переписыванию истории»? Из-за этого, например, большинство молодых американцев и европейцев искренне считают, что Вторую мировую войну выиграли США, Британия и Франция, а СССР им только «помогал» и не сыграл решающей роли в победе над Германией…

– Я очень рад, что у нас в России подавляются даже малейшие попытки такого «переписывания истории». Ведь мы прекрасно помним и 1990-е, и начало «нулевых», когда у нас в стране издавались очень спорные учебники истории. У меня самого мама преподает историю отечества в МГУ. И мне странно слышать тезисы о том, что «США больше всех сделали для победы во Второй мировой». Если бы не твердая позиция руководства России, то, не дай Бог, и у нас половина молодежи думала бы примерно так же.

Подвиг советского солдата не может и не должен быть забыт. Да, мои дети говорят, что история Великой Отечественной войны должна подаваться современно – и в кино, и в соцсетях, и через другие инструменты, которые понимает современная молодежь. Но базовые знания, базовые ценности должны быть абсолютно незыблемы.

Я горжусь тем, что в России сейчас активно создают новые современные музеи, устанавливают памятники героям войны. Яркий пример – это «Музей Победы» в Москве, цифровой и интерактивный. Но при этом нужно четко понимать, что те, кто нам противостоит цивилизационно, сегодня сбросили все маски. Та русофобская вакханалия, которая творится по всему миру, в том числе и в отношении памяти о вкладе СССР во Вторую мировую, – за это рано или поздно все ее авторы будут обязательно привлечены к ответу. Никто из тех, кто пытается стереть память или переписать историю, не останется безнаказанным. Мы видим, что прямо сейчас на западе Украины, во Львове, цинично уничтожаются мемориалы нашим воинам, павшим за освобождение страны. Увы, с этим мы ничего сделать не можем, но понимаем, что те, кто это творит, просто подонки и нелюди. Кара их рано или поздно все равно настигнет, и, как говорит наш президент, «наказание за это должно быть неотвратимым».

К сожалению, после начала СВО в так называемом «цивилизованном мире» были фактически обнулены все правила, в том числе и то, согласно которому добро обязательно необходимо помнить. России нужно вести пропаганду исторической правды не только внутри страны, но и на внешнем периметре, и делать это всеми доступными средствами. Мы должны доносить это до остального мира любыми способами, даже в условиях гибридной войны, в этом – наша миссия.

Я считаю, что каждая крупная компания в России должна выделять отдельный бюджет на работу с детьми, с молодежью. И он должен тратиться не так, что «отправляем 30 человек на возложение венков, и еще 30 – на экскурсию в музей», он должен тратиться неформально и творчески. День Победы вообще нельзя отмечать формально, у людей обязательно должна быть какая-то живая, деятельная включенность в этот праздник. Да, в этом плане не все сразу получится, но, как говорится, дорогу осилит идущий. И мы на верном пути.