В Советском Союзе после 1945 года власть провела ряд социально-политических кампаний в сфере культуры. Речь идет о печально отразившихся на судьбе интеллигенции постановлениях Оргбюро и Политбюро ЦК ВКП(б) 1946 года (о журналах «Звезда» и «Ленинград», о репертуаре драматических театров), а также 1948 года (об оперном искусстве).

Последний документ трагическим образом отразился на судьбе таких талантливых исполнителей, как Петр Лещенко, Александр Вертинский, Константин Сокольский, Алла Баянова. В их творчестве усмотрели проявления модернизма, а также склонность к заимствованиям из «буржуазной» культуры.

Так советских людей хотели изолировать от всякого соприкосновения с любыми проявлениями «маразма буржуазной культуры». Но не получилось.

БАРХАТНЫЙ БАРИТОН 

«Музыка на костях», или «музыка на ребрах» – уникальный атрибут советской действительности середины прошлого века. В послевоенном Ленинграде обычный ежегодный флюорографический снимок умельцы могли заставить «зазвучать» джазовыми переборами, цыганскими напевами или мелодиями танго. 

Для нас сегодня это удивительно, а молодежь конца 1940-х – 1950-х годов только так могла услышать запрещенную цензурой музыку. 

«Я мог часами наслаждаться слушанием мелодичных танго и бархатным баритоном Петра Лещенко», – вспоминал стоявший у истоков изготовления «костей» Борис Тайгин («Расцвет и крах «Золотой Собаки», журнал «Пчела», № 20, май-июнь 1999 года).

ЧАСТИ СКЕЛЕТА 

По его воспоминаниям, первым в Ленинграде наладил выпуск пластинок с «безыдейным» содержанием Станислав Филон, в распоряжении которого находился немецкий трофейный звукозаписывающий аппарат фирмы Telefunken. 

На Невском проспекте, 75, в студии «Звуковые письма», где работал Филон, с помощью западного рекордера любой желающий мог записать сувенирную пластинку, как бы мы сейчас сказали, с «голосовым сообщением». А поздними вечерами студия превращалась в подпольный центр музыкальной записи, выпускавший пластинки с джазовой музыкой западных оркестров, эмигрантской музыкой, песнями и даже анекдотами. 

Фокстрот, буги-вуги, рок-н-ролл перезаписывались с зарубежных пластинок-оригиналов на рентгеновские снимки. Просматривавшиеся черепа, ребра, другие части скелета и дали название популярному явлению.

ЗАПИСЬ ЗВУКА 

Монополия Филона существовала недолго. Сделав чертежи с немецкого аппарата, молодой ленинградец Руслан Богословский привлек токаря-универсала, который смог повторить и даже улучшить немецкую технологию. Получился самодельный советский рекордер. Инициативу Богословского подхватили другие.

В фондах Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга сохранилась должностная записка и. о. начальника управления милиции в Ленинградский городской комитет КПСС от 21 января 1955 года.

В ней содержались материалы следствия по разоблачению крупной сети кустарей – изготовителей патефонных пластинок «идеологически невыдержанного и вредного репертуара». Подпольных продавцов задержали. Следователям удалось установить связи, места продажи запрещенной музыки и покупателей.

ЧУДО-ТЕХНИКА 

Как же работали рентгениздатчики? Прежде всего монтировались самодельные звукозаписывающие устройства. Дефицитные детали покупали в радиомагазинах, на рынках, а некоторые особенно отчаянные похищали необходимые технические приспособления с предприятий Министерства связи. 

Среди архивных документов есть фотографии изъятых звукозаписывающих аппаратов, сделанные милиционерами. Микрофоны, радиолампы, алюминиевый короб с вращающимся диском, иглой, панелью выключателей – несведущему человеку это представляется весьма сложной техникой, для создания которой требовались определенные знания и навыки. 

Следующий шаг – охота за рентгеновскими снимками. Их добывали через работников медучреждений по договорной цене 10-30 копеек за лист. Таким образом, подпольное дело оказалось очень прибыльным. На черном рынке готовый товар стоил 7-15 рублей. Судя по обороту подпольных студий – от 500 до нескольких тысяч пластинок в месяц, – «ребра» пользовалась огромным спросом. Чтобы привлечь покупателей, этикетки пластинок украшались пикантными изображениями из иностранных журналов для взрослых.

ГДЕ КУПИТЬ 

Приобрести пластинку в Ленинграде можно было в галерее Гостиного Двора, у магазина «Мелодия» напротив Думской башни (Иван Саблин, «Две унции пластика с дырочкой посередине» из сборника «Мед и деготь Петербурга», 2006), на рынках и возле культторгов. 

За изготовление и распространение музыкальных пластинок, оказывавших «вредное влияние на молодежь города Ленинграда», владельцы подпольных студий звукозаписи привлекались к уголовной ответственности. Вернувшись из мест заключения, они нередко снова принимались создавать «музыку на костях».

ШИРОКАЯ ПРОДАЖА 

Подобное происходило и в других городах Советского Союза. Масштабы торговли рентгениздатом в Москве заслужили освещения в центральной прессе. 

Так, «Комсомольская правда» 31 октября 1954 года в статье с выразительным названием «Отхожий промысел» рассказывала о том, что в толпе возле ГУМа легко можно найти распространителя пластинок на «костях», «элегантно одетого – в узких брючках и с тонким пестрым галстучком» или в «бобриковом пальто с изумрудной шляпой». Газета сообщала, что в «местах, удаленных от культурных центров», продажа нелегальных пластинок «была развернута еще шире».

КОМУ ПРИШЛОСЬ ОТВЕТИТЬ 

● В ходе расследования задержали 81 изготовителя и распространителя пластинок на рентгеновских снимках. 

● В деле содержится карта-схема по ленинградскому рентгениздату с указанием всех связей. 

● Треть от всех задержанных – люди моложе 21 года, студенты и школьники. Остальные не имели постоянной работы и жили за счет «идеологических спекуляций». Покупателями также были молодые люди.