Вопросов на повестке дня у Александра Дрозденко много. Рабочие поездки в районы, инспекции строящихся объектов, традиционные прямые линии с местными жителями... Однако наиболее важной темой пока еще остается коронавирус.

Про эпидемию

– Александр Юрьевич, как Ленобласть отразила волну COVID-19?

– Сейчас ситуация стала гораздо стабильнее, чем была еще два-три месяца назад. Той неопределенности, при которой мы входили в пандемию, уже нет. Во всем мире не понимали, что это за болезнь, как она лечится и какие надо принимать меры. Мы видели страшные кадры из Италии или Америки и решили перестраховаться. И, откровенно говоря, готовились к худшему сценарию. На пике у нас было развернуто 2,5 тысячи инфекционных коек и 480 аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ). При этом максимум были заняты 1,5 тысячи коек и 75 ИВЛ. Нам удалось создать определенный запас прочности.

– Сколько коек занято сейчас?

– Около трехсот. На аппаратах ИВЛ находятся 20 человек. При этом каждый день в Ленобласти делается 1800-2000 тестов на коронавирус. Тридцать-сорок результатов – положительные. По сравнению с пиком разница ощутимая.

– Какие меры власть приняла для борьбы с вирусом?

– Их много, но я бы выделил создание единой маршрутизации – мы пошли на это одними из первых в стране. Пациенты с внебольничной пневмонией и с коронавирусом стали попадать в одни и те же больницы, но в разные зоны: с COVID-19 – в «грязную», со всем остальным – в «чистую». Это позволило избежать закрытия на карантин целых медицинских учреждений.

При этом вся область оказалась разделена на три зоны: «зеленая», «желтая» и «красная». В каждой – свой режим. Да, иногда нам приходилось принимать жесткие меры – на карантин закрывали целые подъезды. Но другого выхода не было!
Яркий пример – Первомайское, где находится крупнейшая в Европе птицефабрика «Роскар». Когда мы зафиксировали в этом поселке вспышку COVID-19, то решили действовать без промедлений. Дошло даже до военных постов! Да, жители были недовольны, но уже через семь дней заболеваемость пошла на спад. А через две недели карантин был снят. Люди видели, что власть принимает суровые, но оправданные решения.

То же самое и с экономическими ограничениями. Бизнесу пришлось нелегко, но мы – насколько это позволяла эпидемиологическая ситуация – старались делать послабления.

– В мае открылись два торговых центра «Мега». Но уже буквально через несколько дней вы приняли решение снова их закрыть.

– Сразу после открытия мы увидели там ажиотажный спрос. Руководство этих торговых комплексов и арендаторы не смогли подготовиться к наплыву посетителей. Поэтому и были закрыты. Ничего предосудительного в том, что мы отыграли эту ситуацию назад, я не вижу. Я не постеснялся принять такое решение, здоровье жителей для меня важнее.

– То есть главным во время пандемии было держать руку на пульсе?

– Повезло, что еще до начала эпидемии, в августе 2019 года, мы создали ситуационный центр губернатора Ленинградской области. С его помощью я в режиме реального времени следил за тем, как меняется обстановка.

При этом я получал информацию не только на работе, но и дома. Как только закрутилась вся эта история с пандемией, я специально попросил предусмотреть для меня такую возможность. Я прекрасно знаю свой характер. И еще в самом начале отдавал себе отчет в том, что я не смогу отсиживаться, а обязательно полезу в гущу событий – поеду в больницы, на предприятия, в общественные места.
В итоге я переболел COVID-19. Но коронавирус не смог оторвать меня от работы, от управления регионом. И никто даже не заметил, что я нахожусь не в самой лучшей форме (смеется).

– Так ли страшен коронавирус, как его представляют?

– Ну... Приятного мало, конечно. Я прошел через все стадии, кроме цитокинового шторма. И поэтому сберег легкие. На свой страх и риск я принимал препарат «Плаквенил», который все ругают, и работал под капельницей. Но я, повторюсь, не мог оставаться в стороне от происходящих событий. Даже в течение этих пятнадцати дней.

Про интеграцию

– Петербург и Ленобласть обсуждают вопрос об интеграции. Зачем это нужно?

– Интересы города и области пересекаются почти во всех сферах. Игнорировать этот факт нельзя.

Первое – миграционные потоки. Каждый день между Петербургом и Ленобластью передвигаются около 300 тысяч человек. Жители области едут в город как в культурный центр – в музеи, театры, рестораны… А петербуржцы отправляются в Ленобласть на отдых. Причем в выходные этот показатель может достигать 2 миллионов человек.

Второй момент – агломерация. Четверть населения области проживает в приграничной зоне, в радиусе 30 километров от Петербурга. Это новые города: Мурино, Кудрово, Новоселье, Низино... Всеволожский район – вообще один из самых крупных в России, его население – 430 тысяч человек. По сути, это небольшой субъект нашей страны.

Нельзя забывать и про Сертолово. Еще десять лет назад там проживало двадцать тысяч человек, теперь – под шестьдесят тысяч. Этот город очень интересен с точки зрения развития медицинского кластера: «Согаз» строит там крупнейший в Европе центр радиологической и кардиологической помощи. Этот объект уже готов и скоро будет сдан. Также там ведется строительство детской больницы – она будет самой современной не только в Ленобласти, но и во всем Северо-Западном федеральном округе. Кроме того, сейчас мы запускаем в Сертолово электричку, а в планах на будущее – строительство железнодорожного вокзала и проведение линии скоростного трамвая.

Кстати, если говорить о транспорте, то один из самых масштабных проектов города и области – строительство станции метро в Кудрово.

– Местные жители могут быть уверены в том, что ее построят?

– Считаю, что да. Ее возведение в интересах не только кудровчан. Для реализации своих планов петербургскому метро требуется новое депо. Но места для его строительства в черте города нет. Поэтому мы предложили Петербургу 120 гектаров земли рядом с Янино. Остановка в Кудрово может стать конечной станцией перед выходом в депо.

– Будет ли Ленобласть участвовать в строительстве Восточного скоростного диаметра?

– Часть развязок находится на территории области. Финансирование с нашей стороны составит около 12 миллиардов рублей.

– В каких еще сферах проходит интеграция?

– От транспорта логично перейти к льготам: они должны быть едиными. Например, наши пенсионеры уже пользуются льготным проездом не только в области, но и в городе.

Следующие этапы – выравнивание тарифов на коммунальные услуги и социальная политика. В области есть школы, в которых учатся петербуржцы. А жители города в свою очередь пользуются услугами детских садов в Ленобласти. Мы не делим детей на своих и чужих.

Тема для отдельного разговора – здравоохранение. Тут уже принят ряд важных решений. Сегодня больной сам определяет, где будет лечиться. Если житель области выберет Петербург – значит, Территориальный фонд ОМС 47-го региона заплатит за его лечение. Если петербуржец решит лечиться в области, тогда платить будет город. Это особенно актуально в случае с дачниками.

На самом деле направлений, естественно, гораздо больше. Они охватывают почти все сферы жизни. Нельзя не упомянуть и про мусор.

– Это острый вопрос?

– Вопрос непростой, но мы обязаны найти приемлемую схему оборота мусора, который вывозится из Петербурга в Ленобласть. Для нас предпочтительнее даже тот вариант, если бы город перерабатывал отходы на своей территории. Но как прагматик я отлично понимаю, что реализовать это на 100 процентов невозможно. Во-первых, даже самые лучшие технологии предполагают нагрузку на экологию. Во-вторых, Петербург не может позволить себе трехкилометровую санитарную зону для завода по мусоропереработке. А мы можем, и такие территории у нас уже подобраны.
Мы честно говорим, что мы не контролируем – и город, к сожалению, тоже не контролирует – потоки мусора, которые идут в область. Чтобы исправить это, до конца года у нас будет принят закон, регламентирующий поступление мусора в Ленобласть из других регионов страны. Контроль будет предельно жестким.

– Сможет ли Ленобласть перерабатывать и свой мусор, и мусор из города?

– Вы знаете, как ни странно, чем больше объем мусора, тем быстрее окупаются инвестиции в строительство завода. Крупные компании заинтересованы в «мусоре с богатой морфологией». Это отходы, в которых много вторсырья: бумаги, пластика, металла. В Петербурге и Ленобласти мусор именно такой.

Мы готовы решать этот вопрос вместе с городом. Но, как бы там ни было, с 1 июля 2023 года мусорных полигонов в том виде, в котором они сейчас есть, в Ленобласти больше не будет. Их заменят три-четыре завода по мусоропереработке.

– Губернатор Петербурга Александр Беглов говорил, что город и область перестали быть конкурентами. Как удалось прийти к этому?

– Той конкуренции, которая была еще десять лет назад, сейчас действительно нет. Если раньше город и область боролись за трудовые ресурсы или за размещение предприятий, то сейчас мы четко понимаем, что у каждого региона своя структура инвестиций.

Петербург – это культурный и научный центр страны. И нам трудно конкурировать с ним по этим направлениям. Да и не нужно. Зачем нам создавать все это с нуля, если рядом есть Северная столица, где эти сферы развивались столетиями?

В то же время город понимает, что наше преимущество – промышленные площадки. Станкостроение, машиностроение, производство минеральных удобрений... Все это легче организовать в области. Одно дело, когда в центре Петербурга стоит старинный завод, где не поставить ни современный станок, ни кран-балку. И совсем другое, когда можно построить в области легкие ангарные конструкции и разместить там сверхновое оборудование.

Или, к примеру, судостроение. Даже несмотря на некоторые сложности с логистикой, оно будет развиваться в Петербурге: научный, технологический и кадровый потенциал сосредоточен именно в городе. А вот перевалкой сыпучих грузов и угля с большим успехом займется Ленобласть.

Поэтому я согласен с Александром Дмитриевичем. Петербург и Ленобласть научились учитывать конкурентные преимущества друг друга. И это самое главное.

Про область

– Во время празднования 93-летия Ленинградской области вы анонсировали появление закона о социальных гарантиях для жителей. Можете рассказать о них подробнее?

–Да, сейчас у нас подготовлен новый документ – фундаментальные положения, обязательные для выполнения. Тут, наверное, даже есть некая параллель с Конституцией России.

Например, каждый ребенок в возрасте от полутора лет, родившийся в Ленобласти, будет иметь право на получение места в детском саду. Если гарантия не выполняется, то государство выплачивает родителям компенсацию в размере 9,5 тысячи рублей. Или мы говорим о том, что минимальная зарплата в Ленобласти должна быть на 15 процентов выше, чем по стране.

В общей сложности мы разработали 47 гарантий, которые будут действовать ближайшие пять лет. При этом мы зафиксировали, что спустя это время у власти не будет права ухудшить эти гарантии – наоборот, ей разрешено их только улучшить.

– Какие проблемы в Ленобласти нужно решить в первую очередь?

– Нельзя упустить из виду экологию. Да, область развивается: у нас появляются новые портовые комплексы, заводы, дороги, трубопроводы... Это отлично. Но в то же время очевидно, что растет нагрузка на природу. Поэтому мы собираемся провести глубокое исследование на тему того, как экономический рост влияет на окружающую среду. Может, где-то стоит снизить нагрузку, а где-то, наоборот, еще есть заделы? Мы уже были готовы объявить открытый конкурс на выбор подрядчика, но помешала пандемия. Хотя от этих планов мы не отказываемся.

– Что делать с обманутыми дольщиками? Как вообще возникла такая ситуация?

– Когда в середине 2012 года я стал губернатором, то обратил внимание на тот факт, что областная власть вообще никак не контролирует жилищное строительство. Все полномочия были у муниципалитетов. Правительство Ленобласти не выдавало разрешения и не определяло градостроительные планы, плотность застройки, ее этажность... Только в конце 2016 года был принят закон Российской Федерации, который передал эти полномочия на областной уровень.

А теперь давайте возьмем и сравним два города – Кудрово и Мурино. В Кудрово ни одного обманутого дольщика. Зато в Мурино… Казалось бы, одинаковые территории. Одинаковые условия. Но власти были разные! И неслучайно в Кудрово власть при мне практически не сменилась. При этом в Мурино она обновилась почти вся. Скажу честно: там был бардак.

Как бы ни ругали то же Кудрово, там есть парковая зона и бульвары. В Мурино это сейчас создается заново. Хорошо, что у нас есть социально ориентированные застройщики. Одна из компаний, например, подарила нам участок 11 гектаров для создания парка.

– Свет в конце тоннеля есть?

– Безусловно! Уже в августе мы сдадим развязку, о которой мечтали, кажется, еще с большевистских времен. Кроме того, сейчас проектируется поликлиника. При этом мы учли пожелания местных жителей и сделали все для того, чтобы утвердить новый градостроительный план Мурино.

На завершение строительства жилых домов будет направлено 2,8 миллиарда рублей из бюджета области, столько же – из федеральной казны, и еще около 5 миллиардов рублей предоставит Фонд защиты дольщиков «Дом.РФ». Думаю, через 2 года проблема обманутых дольщиков в Мурино будет полностью решена.

– В этом году отмечается 75-летие Победы. Для Ленобласти это особенно значимое событие?

– Да, как и для Петербурга. Из-за пандемии нам пришлось скорректировать планы, но большинство важных мероприятий все равно будет проведено. Одно из них – «Эстафета вечного огня» по Дороге жизни. Мы приглашаем все города воинской славы и сейчас консультируемся с Роспотребнадзором о том, как лучше устроить это событие. Может, к нам приедут небольшие молодежные делегации. А может, их будут сопровождать ветераны... Посмотрим. Но в том или ином виде эстафета точно состоится.

Лично для меня очень важно, что каждый год в Ленобласти открывается хотя бы один музей, посвященный Великой Отечественной войне. И каждый новый, на мой взгляд, лучше предыдущего. Информация преподносится интересно для молодежи, с помощью интерактивных технологий. Например, год назад во Всеволожске начал работать «Дом 43 героев». Он разместился в помещениях, в которых находилась одна из первых сыроварен в России. Здание разрушалось, но мы его восстановили. И сейчас здесь один из самых современных музеев на нашей территории.

– Всех интересует судьба народного музея Дороги жизни в деревне Коккорево.

– Мы договорились с собственником – Обществом охотников и рыболовов – о выкупе здания. В 2021 году начинаем проектировать новый музей. Экспозиция сохранится, а здание будет приведено в порядок. Но основная изюминка – в прилегающей территории. Она заметно преобразится. Планируем разместить там копии знаменитых «полуторок» и железнодорожных цистерн, зенитные орудия, прожектора... Опять же – все это будет интересно в первую очередь молодому поколению.

Про личное

– Знаю, что вы увлекаетесь краеведением. Остаются ли на карте Ленобласти такие места, про которые вы почти ничего не слышали?

– Такие места есть. Я многое упустил из истории Зимней войны и «линии Маннергейма». Мечтаю уйти в поход с кем-то из энтузиастов, кто хорошо знает историю и сможет показать то, что осталось от оборонительных сооружений и секретных блиндажей.

Хочу больше изучить то время, когда в Ленобласти появлялись монастыри. Очень интересна судьба отшельников, которые их создавали.

Не оставляю надежд узнать и о «мистической Ленобласти». Например, существует легенда, что в древние времена в реке Волхов обитал... чудовищных размеров крокодил. Или вот под курганами в Старой Ладоге есть подземные ходы. И откуда они взялись, история умалчивает. А еще у нас много карстовых озер, где внезапно может исчезнуть вся вода.

На самом деле чудес много, и мне это тоже интересно.

– В вашем Instagram почти 50 тысяч подписчиков. Сами его ведете?

– Да, все посты готовлю я сам. Помощники есть только в директе: каждый месяц туда поступают тысячи вопросов, и ответить на каждое лично невозможно физически.
Вести блог трудно – это отнимает время. Но и без этого нельзя. Такой формат я называю «новой искренностью». Я выкладываю не только официальные, но и личные фото. Мне кажется, важно оставаться человеком везде, в том числе и в социальных сетях.

Но моя главная задача – показать, что Ленобласть – это не только Мурино, Кудрово или Всеволожск. Ленобласть – это, извините меня, 84 с половиной тысячи квадратных километров. Это как две Бельгии, Австрия или Венгрия. Мой Instagram демонстрирует, что еще есть Подпорожье и Лодейное Поле, Сланцы и Луга... И что там тоже кипит жизнь.

– Как реагируете на критику в комментариях?

– Абсолютно нормально. Такие вещи мне пишут! Кто-то в любви признается, кто-то – в ненависти. Но ничего страшного я в этом не вижу.

На заметку

Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко родился 1 ноября 1964 года в Джамбулской области Казахстана в семье служащих. В 1986 году окончил Ленинградский сельскохозяйственный институт. В 2007 году ему присуждена ученая степень кандидата экономических наук.