- В последнее время стал популярен формат, когда научные лекции читают в совсем нетипичных заведения – например, в кафе или ресторанах. Как вы считаете, это правильно? 

- А почему нет? Как минимум, это повышает культурный уровень слушателей, а кто-то может серьезно заинтересоваться наукой. Это хорошая попытка подать сложное в интересной доступной форме. Любопытно, что ближе к завершению лекция превращается в диспут, в аккуратную и уважительную дискуссию между ученым и активными слушателями. 

В этом смысле показателен пример «Роснано» – госкорпорация организует лекции на серьезные научные темы в барах на ул. Рубинштейна. Любой желающий может зайти в бар и вместо музыки или шуток stand-up комиков послушать выступления ведущих физиков, химиков или экологов.

Конечно, не так важно, где проходит лекция: удержать внимание аудитории в течение полутора часов – это в любом случае довольно трудная задача, а формат общения в том же баре предполагает большую свободу, чем принято в академических собраниях. Слушатели не прикованы к парте и, если им скучно, они могут взять и в любой момент уйти. Это заставляет лектора изъясняться доходчиво и бороться за аудиторию, а это значительно повышает уровень вовлечения слушателей в процесс познания.

- Наверняка есть и другие форматы? 

- Конечно. Например, существует интересная практика – проведение открытых университетских суббот для всех жителей города. Люди могут прийти и послушать лекции ведущих преподавателей, поучаствовать в университетских мероприятиях. То есть наука превращается в увлекательное культурное событие.

В Петербурге огромное количество вузов с самой разной направленностью. У нашего города колоссальный потенциал! Университеты Северной столицы исполняют важную миссию, на их площадках проходит много интересных общегородских событий.

- Давайте поговорим о вузах. Одна из современных тенденций – ориентация на практические исследования. Это так? 

- Я бы сказал так: это один из неотъемлемых элементов развития науки. Нам нужны новые знания, взять их можно только в научно-исследовательских институтах и вузах. Конечно, есть еще один вариант – можно импортировать научные знания, как это происходило раньше и будет продолжаться еще некоторое время. Но тут надо понимать: при покупке готового решения ты уже отстал от конкурента. Тебе он продаст готовое, а для себя изобретет что-то новое. 

Университеты должны быть боеспособны. Пока больший вклад вносят научно-исследовательские институты, но, в целом, роль вузов будет усиливаться. Яркий пример – победа Санкт-Петербургского политехнического университета имени Петра Великого в конкурсе, проводившемся в рамках национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации» на разработку дорожной карты «Новые производственные технологии». Наш вуз обошел несколько ведущих НИИ. «Дорожная карта» призвана сформулировать приоритеты развития новых производственных технологий в России.

- Мы живем в век больших данных – информации много, она самая разная. Как это отражается на Петербурге? 

- За последние годы произошла «мобилизация» населения. Телефон, планшет, банковские карты, бортовой компьютер в машине, социальные сети... Все это собирает о нас информацию. Это невероятный объем данных, которые позволяют по-новому фиксировать действия каждого из нас. Мобильные операторы знают о наших передвижениях, банки – о покупках и так далее.

Как все это отражается? Во-первых, эта информация может сильно влиять на формирование городской среды. Например, в Москве на основе данных, предоставленных мобильными операторами, проектируется развитие транспортной сети и публичных пространств. Поэтому для города важно уметь работать с этой информацией. 

Петербург тоже не остается в стороне. Сейчас мы активно выстраиваем новую систему коммуникации с горожанами, например, недавно у временно исполняющего обязанности губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова появился аккаунт в социальных сетях. Жители напрямую пишут главе города о своих проблемах, а у руководства Северной столицы появилась возможность смотреть на ситуацию глазами петербуржцев. Это значит, что буквально в одночасье бюрократическую коммуникацию заменило общение напрямую. Считаю это большим шагом вперед.

Городские исследования – это крайне важное направление политики. В мире, где решения принимаются на основе данных, быть консервативным ни в коем случае нельзя.

- В одном из своих недавних выступлений вы сказали о цифровизации университетов. Что это такое? 

Сегодня благодаря цифровизации каждый может получить доступ к информации, которая была раньше доступна только для экспертов и ученых. Вопреки расхожему мнению, что речь идет о простой оцифровке документов, цифровизация – это создание информационной системы, которая позволяет взаимодействовать с огромным объемом данных, объединенных в единую сеть. Это нужно для обмена накопленным опытом и знаниями и управлением образовательным процессом в режиме онлайн. Цифровизация позволяет быстро адаптировать ресурсы дистанционного обучения.

- Например? 

- Например, студент устанавливает приложение для доступа в Сеть. Он видит всех участников программы, расписание занятий, оценочные листы, доступ к необходимой литературе, онлайн-курсам, стажировкам... Словом, перед пользователем вся логистика учебного курса. При этом такой системой могут пользоваться как студенты, так и преподаватели. И это лишь малая часть возможностей. Так что цифровой университет – это такая среда, где вы ориентируетесь сами и принимаете решения на основе данных, имеющихся в системе.

- Говорят, что в будущем образование станет дистанционным. По вашему мнению, это будет эффективно? 

- Дистанционное обучение значительно расширяет возможности образования – это правда. Но вряд ли оно когда-нибудь сможет заменить личное общение преподавателя и студента.

Вот смотрите. После Первой Мировой войны резко упала стоимость услуг почты. Публика всерьез начала обсуждать, что традиционные университеты вот-вот умрут, ведь можно будет просто получить лекцию по почте и, не отрываясь от работы, заочно получить специальность. Но этого не произошло, потому что весь смысл личного общения в том, что оно спонтанно рождает новые вопросы и идеи. Живое общение богаче и важнее, чем просмотр обучающего ролика или чего-то подобного. Думаю, что лекции могут изменить свой формат. Это не должно быть бормотание по бумажке, написанной в далеком 1988 году, но совсем они точно не исчезнут.

- Как вы считаете, нужен ли Петербургу музей современного искусства и какую роль он может сыграть в развитии городского пространства? 

- Современное искусство представляет собой некую экосистему: оно рождается, некоторое время существует и уходит в небытие. Но, в отличие от классического искусства, которое, как правило, не способно существовать без поддержки государства, актуальное творчество может приносить доход и, в частности, через творчество популяризировать науку.

Мы не заблуждаемся в отношении креативных кластеров. Это доходный бизнес, при этом создающий определенную атмосферу культурной жизни города, двигающий Петербург с точки зрения насыщенности культурной жизни. Музей современного искусства мог бы стать значительной точкой социального притяжения, как это случилось с парижским Центром Помпиду, которые ежегодно посещают миллионы людей.

СПРАВКА 

Владимир Княгинин родился 20 января 1961 года в городе Абакан (Красноярский край). Окончил юридический факультет Ленинградского государственного университета, кандидат юридических наук. Занимал должность директора Фонда «Центр стратегических разработок «Северо-Запад», где под его руководством было выполнено более 50 исследовательских проектов и разработок. Также является Академическим директором программ по цифровой трансформации СКОЛКОВО. С января 2019 г. – вице-губернатор Санкт-Петербурга. Координирует деятельность Комитета по науке и высшей школе СПб.