Яндекс.Метрика
  • Александр Мелихов

Рассказ Александра Мелихова «Пробуждение женщины»

Совместный проект «Петербургского дневника» и Союза писателей Санкт-Петербурга
 Рассказ Александра Мелихова «Пробуждение женщины» Фото: «Петербургский дневник»

В перестройку Серафима Семеновна поняла, что советская власть украла у нее женское счастье: оказалось, она была фригидна.

В кооперативе «Радуга» корректный молодой человек в белом халате велел ей, оставшись в костюме Евы, улечься на разделочный стол и принять позу, предназначенную для любовных нег. Затем извлек пластмассовый атрибут мужественности, в другой его руке возник электровыжигатель... Однако женщина в ней продолжала спать мертвым сном.

– Вы что-нибудь чувствуете? Какие-нибудь сладострастные ощущения? А сейчас? А сейчас?

– Нет, ничего не чувствую, только постреливает.

Наконец нависший над нею молодой человек – растрепавшийся, потный – закончил последние содрогания и назначил ей следующий сеанс. Серафима Семеновна согласилась, ибо за счастье действительно надо бороться, в этом коммунисты были правы. А денежки у Серафимы Семеновны завелись.

Хотя проектный институт, в котором она работала, рухнул и рассыпался грудой малых предприятий, торгующих сигаретами, кактусами, бессмертием и прочими востребованными рынком вещами, Серафиму Семеновну подхватило и повлекло по миру великое челночное движение.

Сменив неизменную пиджачную пару «джерси» на столь же неизменный, переливающийся, словно тюлень, тренировочный костюм, она не ленилась по три раза продираться по всем кругам варшавского стадиона, чтобы выгадать три злотых на куртке или футболке, она не считала за низость собачьими глазами смотреть на безжалостных таможенников, не скупилась скидываться им же на подарки, усвоила правило всегда держаться в какой-нибудь середине подальше от рэкетиров, не скучала часами не сводить глаз с раздутых сумищ на пересадках, овладела искусством катить на двуколке сразу две такие сумищи, а третью переть в руке, а затем и спать с этими сумищами в обнимку на вокзалах и заваленных до уровня серафимысеменовниного роста купе, она не отчаивалась во время ночных штурмов промерзших вагонов – во всю эту новую жизнь она включилась с той же покорностью и неутомимостью, с какими когда-то обегала отдел за отделом в поисках профсоюзных взносов.

Постепенно Серафима Семеновна поднималась, обретая таким образом все больше возможностей в выпадающие свободные дни забегать в «Радугу». Она перепробовала на себе воздействие множества фаллосов всех фасонов и цветов «Радуги», включая один совершенно черный, как эбонит, но все, что она вынесла из соития с этим африканцем, было осознание некоторой двусмысленности слова «эбонит».

Выдержав тяжкий искус Польшей, Серафима Семеновна в конце концов возвысилась до Италии. Теперь она специальным чартерным рейсом с группой других шопниц (редко-редко затешется один-другой мужик) отправлялась в Анкону, там их встречал микроавтобус из отельчика – хозяин отеля имел процент с покупок, которые они совершали на тех оптовых складах, куда он считал нужным их доставить, – а затем изо дня в день в течение что-нибудь недели колесили по окрестным оптовым городищам, разглядывая, выщупывая, обсуждая, торгуясь...

Вечером покупки сортировались, упаковывались в черные пластиковые пакеты, которые, многократно перебинтованные скотчем, становились похожи на приготовленные к эвакуации детские трупики, а в свободные минуты женщины болтали, делились заветным. И Серафима Семеновна рассказывала о своих радужных мытарствах с таким простодушием и откровенностью, что коллеги ее, сами не Татьяны Ларины, конфузливо смеялись и прятали глаза.

И никто не успел заметить, когда между нею и возившим их по торговым окрестностям шофером Антонио вспыхнула – ну, может, и не вспыхнула, но уж во всяком случае затеплилась – симпатия. И вот они уже ходили, держась за руки, начиная вызывать подшучивания коллег. Но влюбленные при каждом удобном случае старались отсесть от общества и начинали, не сводя друг с друга счастливых глаз, объясняться на никому не понятной смеси языков. Подшучивать и вправду было над чем. «Молодые», как их быстро прозвали, не блистали ни молодостью, ни красотой. Она белесая, с глазками доброй свинки, с носиком картошкой, еще и проплетенным лиловыми прожилочками, грудь под тренировочным костюмом колыхается на уровне того, что когда-то, возможно, было талией, прочие формы расплывчаты и плосковаты; он тоже был кругленький, лысенький, с маленькими, глубоко сидящими глазками – одна радость, что черными.

Но друг друга они, казалось, совершенно устраивали. И когда она однажды осталась на ночь у него в номере, бабы с трудом дождались перерыва на обед, уже предвкушая ее глуповатую откровенность. Однако Серафима Семеновна с неожиданным достоинством потупилась:

– Антонио католик, он не любит таких разговоров.

А в день перед отлетом вдруг сбежала вниз непривычно бледная, с совершенно круглыми остановившимися глазками: Антонио лег вздремнуть и она уже пять минут не может его добудиться. Среди шопниц нашлась бывшая фельдшерица со скорой помощи, но в номер на второй этаж ринулись все. Антонио со складками на подернутой черным пухом пояснице лежал на кровати в плавках лицом вниз. Он был мертв, и притом довольно давно.

– Надо вызвать врача, надо что-то сделать!.. – в ужасе залепетала Серафима Семеновна.

– Ты что?! Нас задержат как свидетелей, а то и похуже, а уж рейс точно сорвется!

Серафиму Семеновну полусилком увели из номера, под руки провели через таможню, и только в небе она наконец начала рыдать. Стюардессы предлагали ей холодную воду, вино, какие-то капли, таблетки – она ничего не замечала и к тому моменту, когда самолет пролетал город Минск, опухла до неузнаваемости.

И тут в ней что-то переключилось, водянистые глазки заблистали исступленной решимостью.

– Я должна сама его проводить! Я вернусь, я его провожу!

И уже на земле – растрепанная, опухшая, словно обваренная – она толкала перед собой вихляющуюся гремящую тележку со штабельком «младенческих трупиков», повторяя с такой одержимостью, какой никто из знавших ее никогда бы не мог в ней даже предположить:

– Я вернусь, я его разыщу, я вернусь, я разыщу!..

Закрыть