О том, возможен ли конструктивный диалог между Россией и Европой, как будут развиваться сырьевые рынки и чем показателен конфликт в Сирии, в интервью «ПД» рассказал ректор Национального минерально-сырьевого университета «Горный» Владимир Литвиненко.

"Петербургский дневник": В Петербурге недавно прошла 8‑я научная конференция Российско-германского сырьевого форума. Каковы ее основные итоги? Сказалась ли внешнеполитическая обстановка на диалоге между Россией и Германией?

Владимир Литвиненко: Сейчас такой период в мировой экономике, когда диалог как никогда необходим и когда нужно проявлять больше доверия, в том числе на уровне профессионального сообщества. Сырьевой форум, созданный при поддержке Президента РФ Владимира Путина и канцлера Германии Ангелы Меркель, – это та площадка для диалога проф­сообщества в сырьевом секторе, которая не просто выжила в сложившихся внешнеполитических условиях, но и получила новый импульс для развития.

Форум продемонстрировал, что интерес к диалогу есть у всех сторон. На него приехали более 700 зарубежных участников, а всего конференцию посетили около 2 тыс. человек. Прибыл очень большой десант из Германии.

Надо понимать, что Россия – это крупный производитель сырьевых ресурсов, а Германия их основной покупатель. Прибавочная стоимость в германском бизнесе формируется преимущественно за счет переработки и использования нашего сырьевого ресурса. Вместе Россия и Германия более перспективны.

Такого мнения придерживаются и многие участники конференции с германской стороны – по крайней мере это лейтмотивом прослеживалось практически во всех выступлениях.

Германский бизнес сегодня против санкций, против искусственно созданных ограничений в области перемещения энергетических ресурсов и услуг в энергетике.

"Петербургский дневник": Каковы, на ваш взгляд, перспективы взаимоотношений между Россией и Евросоюзом в сфере добычи и транспортировки энергоресурсов?

Владимир Литвиненко: Между Европой и США сейчас формируется трансатлантическая зона свободной торговли. Этот альянс практически приобрел юридические основы, и, как ранее заявляло руководство Германии, делается это для развития конкуренции. В прошлом году ЕС и Канада тихо подписали соглашение о создании единого торгового пространства, а Канада, Мексика и Америка – это уже объединенный торговый альянс. Одна система накладываются на другую, и фактически через Канаду в ЕС можно ввозить любые товары из США, и наоборот. Это мина замедленного действия.

Объединение высокотехнологичных рынков той же Германии и США приведет к тому, что потребуются новые рынки сбыта. Кроме того, им необходимо будет искать, где добывать ресурсы.

Ожидаемо, что формирование трансатлантического альянса приведет к росту недоверия внутри самого Евросоюза, будет развиваться лобби тех или иных компаний и интересантов рынка. В том числе банковских систем богатых государств, чей свободный капитал требует размещения.

Механизмы регулирования трансатлантического альянса предполагают создание неких судов и юридических структур, которые будут выше политических сил тех стран, которые в этот альянс входят. Не все страны – участники ЕС разделяют официальную позицию, озвучиваемую комиссарами ЕС, по этим вопросам.

"Петербургский дневник": Третий энергопакет ЕС направлен на то, чтобы разделить бизнес по транспортировке и продаже газа. На ваш взгляд, нуждается ли он в пересмотре в рамках отношений между Германией и Россией, Россией и Евросоюзом?

Владимир Литвиненко: Это ключевой проблемный вопрос, связанный с регулированием поставок энергоносителей и возможностью наших добывающих и перерабатывающих компаний быть полноценными игроками на европейском рынке. Это вопрос дискуссионный, но, к сожалению, по нему вообще не ведется никакой работы.

Европейский рынок рассмат­ривает наши сырьевые ресурсы – уголь, нефть, газ и продукты переработки как товар. Но это не прос­то товар. Нефть или газ нужно разведать, добыть, доставить, улучшить качества сырья до потребительских. Все это требует колоссальных расходов. Инвестиции в проекты, связанные с разработками нового месторож­дения, исчисляются миллиардами долларов, а окупаемость таких проектов – десятилетиями.

Такой товар, как сырьевые ресурсы, имеет мощное геополитическое влияние. Когда подается тепло, газ, горит свет, всему этому можно давать оценку экономическую. А если на улице минус 20, а ни света, ни газа, ни тепла нет? Это уже политическая проблема.

Сегодня публично все говорят о сланцевой революции, гидратах, новых технологиях, трудно извлекаемой нефти – для меня как для специалиста это первый сигнал, что с ресурсами в мире не все нормально. Для многих стран эта ситуация в ближайшие годы станет кризисной. Мы видим попытки ЕС и США снизить зависимость от традиционных источников потребления энергоресурсов – например, через туркменский газ.

Что, собственно, нам навязывает этот третий энергопакет? Что Россия остается добывающей страной и максимум транспортирует добытое сырье до собственной границы. А Европейский союз его на границе покупает и распределяет так, как сочтет нужным.

То, что третьим пакетом установлено, что доля одного поставщика не должна превышать 50 %, – это ориентировано исключительно на Россию. 

Мы сегодня имеем разветвленную систему газопроводов, которая строилась за счет российских денег, эти трубопроводы в некоторых случаях доведены непосредственно до производителя, но получается, что участвовать в продаже нам сегодня запрещают.

Из-за третьего энергопакета у нас сейчас фактически не загружен «Северный поток».

"Петербургский дневник": Можно ли повысить эффективность использования «Северного потока»?

Владимир Литвиненко: Однозначно нужен диалог. Вопрос – с кем его вести? Но как минимум нужно попытаться сделать консорциум – объединение без создания юридического лица компаний, которые работают на газовом рынке. Нужно вовлекать в диалог реальных политиков, которые адекватно понимают свои национальные интересы.

У «Северного потока» есть перспективы расширения. Бизнес этот высоколиквидный, гарантированный. Требуется только политическое решение.

"Петербургский дневник": Возможен ли возврат к проекту «Южный поток», на ваш взгляд?

Владимир Литвиненко: Надо понимать, что «Южный поток» – это тоже геополитичес­кий инструмент воздействия на Россию. Последствия этого проекта были понятны, так как Турция – полноценный натовский исполнитель. Путь был, наверное, правильным, но сам механизм исполнения с турецкой стороны был переоценен.

Я знаю, Президенту РФ уже были предложены соображения, связанные с возможной реализацией и восстановлением «Южного потока».

"Петербургский дневник": Как, на ваш взгляд, на мировой энергобезопасности отразится ситуация в Сирии?

Сирия – это противостояние США со всем миром. Все уже успели забыть, что происходило в Ливии, Ираке и других государствах, когда мы еще не осознавали, что это костер, который может разрастись в пожарище. Но это оказался не случайный камушек, это выработанная система, которая создает серьезную проблему, угроза нашей территориальной целостности.

С радикальными движениями мы впервые столкнулись в Чечне, Дагестане, это события той же волны. Но мы выстояли. Если бы не волевое решение Президента РФ по пресечению этого вопроса, я не знаю, где бы сейчас были наши границы.

Россия сегодня фактически единственная страна, которая может открыто дискутировать с Америкой. Нужно понимать, что любые военные конфликты в со­временном мире могут привести к гибели всей цивилизации. Со­временное оружие уже настолько высокотехнологично, что минимальных потерь просто быть не может.