"ПД" побеседовал с доктором медицинских наук профессором Вячеславом Поповым - непосредственным участником экспертиз первых обнаруженных останков - о проведенной работе, неразрешенных вопросах и его отношении к новой экспертизе останков.

 Вячеслав Попов - доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный врач РФ, председатель Судебно-медицинской ассоциации Северо-Запада России, заведующий кафедрой уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета морского и речного флота, председатель Санкт-Петербургского фонда ревнителей памяти Государя Императора Николая II, автор книги "Где Вы, Ваше Величество?"

Петербургский дневник: Вячеслав Леонидович, после новости об идентификации новых останков поднялась "вторая волна" обсуждений, забурлили форумы, общественность вспомнила противоречивые версии. Как вы относитесь к этому? Многие ли обращались к вам за комментарием, материалами?

Вячеслав Попов: Что тут можно сказать? Как говорится, по улицам слона водили… так за слоном толпы зевак ходили. На мой взгляд, эта шумиха происходит совсем не потому, что кого-то внезапно заинтересовали глубинные вопросы нашей истории. Эта проблема не столь животрепещущая в обществе. После предыдущего захоронения "екатеринбургских останков" в Петропавловском соборе прошло 15 лет. За эти годы лично ко мне никто не обращался с вопросами. А те противоречия, которые оставались неразрешенными еще при первом расследовании, начавшемся в 1991 году, остаются таковыми и сейчас. Есть официальная версия: это Романовы. Есть и оппоненты.

Я вообще думаю, что зря изначально именно сейчас было затеяно захоронение. За прошедшие 15 лет умерли причастные к этому делу историки Буранов, Мурзин, судебные антропологи Мейплз, Абрамов. Надо было еще лет пять-десять подождать – все "несогласные" по этому делу ушли бы в мир иной. Тогда захоронение стало бы безальтернативным.

Сегодня мы уже знаем, что захоронение перенесено на неопределенный срок в связи с новой экспертизой. 

Петербургский дневник: Вы принимали активнейшее участие в исследовании "екатеринбургских останков", впоследствии идентифицированных как царские. В разных источниках можно прочитать, что вас после передачи итогов исследования отстранили от дела. Так ли это?

Вячеслав Попов: Речь конечно идет не обо мне, а о группе специалистов из Петербурга. В 93-94 годах мы предоставили следствию свое заключение. Уж как там следствие этим заключением распоряжается – не наше дело. Но могу предположить, что следствие не удовлетворил результат нашей работы. Вероятно, потому, что у следователя была другая версия, на которую он пытался "нанизать" абсолютно все возможные факты и домыслы. Наше заключение в его "канву" не вписалось, а потому, как мне недавно стало известно, его не оказалось в уголовном деле. Если это действительно так, то это грубое уголовно-процессуальное нарушение. Таким образом противоречия при уголовном расследовании не устраняются.

Наша работа включала судебно-стоматологическую экспертизу и экспертизу по реконструкции обстоятельств расстрела. Результаты обеих я опубликовал, так как имел основание предполагать, что вряд ли кто-то доведет эти результаты до общественности официально.

Петербургский дневник: По каким признакам вы это чувствовали?

Вячеслав Попов: По той упорной работе на одну версию, которую избрал себе следовать Соловьев. И потом, я не один год работаю в экспертизе, я чувствую настроение правоохранительных структур, которые проводят расследование. Что их устраивает, а что не устраивает.

Петербургский дневник: Расскажите, пожалуйста, о сути проведенной вами экспертизы.

Вячеслав Попов: Мы действительно сделали очень большую работу, она носила поистине пионерский характер. Прецедентов тому, что мы сделали, в мировой специальной профессиональной литературе просто не было. Кстати, некоторые фрагменты нашего заключения сейчас цитируются, но под другими фамилиями. Уж я-то помню строки своего заключения. Однако этот факт мы оставим на совести тех, кто это делает.

Все началось в 1991 году, когда было возбуждено дело и начата прокурорская проверка Свердловской областной прокуратурой. Было проведено вскрытие захоронения в Коптяковском лесу. Все проходило в закрытой обстановке. Останки были извлечены из земли без должной, на мой взгляд, осторожности и соблюдения археологических правил. Раскопки, которые обычно длятся неделями и даже месяцами, были проведены в два дня. Я впервые увидел их в бюро судебно-медицинской экспертизы Свердловской области, поскольку вошел в список специалистов, которые должны были исследовать эти останки.

Занимались мы преимущественно идентификацией личности по стоматологическому статусу. Мы не ограничивались только тем, что определили пол, возраст этих людей по особенностям зубов. Мы доказали принадлежность по антропометрическим данным черепов одной семье. Мы выявили объективные признаки, отражавшие высокий социальный статус погибших. До нашего исследования таких прецедентов не было.

Петербургский дневник: Как идентифицировались останки, приписываемые Николаю ll?

Вячеслав Попов: Выбор происходил между скелетами N1 и N4. Это были люди примерно одинакового возраста - 50-ти лет. Николаю II в 1918 году было как раз 50 лет.

Все было не просто. Так, один из авторитетных судебных антропологов утверждал, что Николаю ll принадлежал череп N1, позднее оказалось, что это женщина и, скорее всего, горничная Демидова. Методом исключения остановились на предположении, что Николаю ll принадлежит череп N4.

Мы стали собирать медицинские сведения о состоянии здоровья царской семьи. Многим известно, что когда Николай II был еще цесаревичем, в 1881 году он путешествовал по Японии и там получил несколько ударов саблей по голове. Нас интересовало, не остались ли следы на черепе после этих ударов? Соответствующий медицинский документ составили сразу же после происшествия три военных врача. Из него следовало, что на голове Николая было три серьезные раны. Один из ударов повредил кость, был удален кусочек кости длиной 2,5 сантиметра во время обработки и перевязки раны. Но на черепе №4 следов от удара не найдено, несмотря на то, что с помощью компьютерного томографа екатеринбургские специалисты миллиметр за миллиметром исследовали каждый участок поверхности черепов.Однако следствие это не смутило, и череп №4 остался как "принадлежащий" Николаю. Внешне эффектный метод фотосовмещения черепа и прижизненной фотографии оказался неубедительным. И тем не менее, следствие находилось во власти своей версии.

Петербургский дневник: Тайной окутаны некие два зуба, которые не вписывались в общую картину. Они то исчезали, то находились вновь. Что вам об этом известно?

Вячеслав Попов: Весь сыр-бор и разгорелся из-за этих двух зубов. В первом могильнике среди остальных останков были обнаружены два зуба подростка, которые никак не укладывались в общую картину. Останки девяти человек, а зубы ни к кому из них по возрасту не подходят. Нами было высказано вполне логичное предположение, что, может быть, в захоронении был еще десятый человек? Об этом говорили не только мы, американский профессор доктор Мейплз так же высказывал сомнения по официальной идентификации останков. Все это опять же не очень ложилось в общую стезю расследования, "мешало".

Два этих зуба надо было как-то исследовать, прежде всего генетически. Самое удивительное заключалось в том, что вначале они как будто бы потерялись. Более того, высказывались претензии в наш адрес. Дескать, мы эти зубы себе в карман припрятали. Потом оказалось, что они все время находились в сейфе у начальника бюро судебно-медицинской экспертизы в Екатеринбурге, и никто на них не покушался. Но как у нас, к сожалению, водится, высказывать всякие неприятные слова в твой адрес люди могут, а когда выясняется, что это неправда, извинений никто не приносит.

После нашей стоматологической экспертизы следователи поручили делать эту работу другой экспертной группе, с тем, чтобы как-то "справиться" с этими двумя зубами. Одним из выводов их заключения было то, что оба зуба не соответствуют морфологическим характеристикам зубов цесаревича Алексея, однако нигде таких сведений нет, то есть сравнивать не с чем. Как говорится, если нельзя, но очень хочется, то...Остается думать, что был выполнен очередной заказ.

Петербургский дневник: Хоть вы и не занимались генетической экспертизой, но тесно общались с коллегами – как вы оцениваете этот метод? Как все проходило во время первых экспертиз?

Вячеслав Попов: Генетика - наука точная, ее методы широко используются на практике. С ней все вышло просто - по официальной версии это почти на 100% останки Романовых. Но самое печальное заключается в том, что если кто-то другой, кроме "официальных" генетиков – то есть тех, кто занимался официальной экспертизой, прикасался к останкам – получались другие результаты.

Парадокс заключался в том, что никто ни разу не предложил генетикам, которые имели разные точки зрения и получили разные результаты, собраться и обсудить противоречия. Тот же Тацуо Нагаи из Японии - я надеюсь, он еще жив, все наши официальные генетики – Иванов, Животовский, директор института генетики Янковский, профессор Рогаев. Пусть они поговорят на своем языке. Поругаются, может быть, поспорят. Но обязательно должны прийти к какому-то общему знаменателю! Это я предлагал сделать еще в 1994, 1998 годах и еще совсем недавно – в 2012 году на научных конференциях, в том числе и в присутствии следователя Соловьева. Это был глас вопиющего в пустыне.

В то время всем очень хотелось быть причастными к "екатеринбургским останкам", это все пахло сенсацией и сулило славу. Поэтому сторонние исследователи просто не подпускались к останкам – чтобы ненароком не разрушить построенную версию. Все неподходящие результаты исчезали.

Например, генетик официальной комиссии отправился в Японию, город Оцу - место, где произошло покушение на императора. Официальное обращение через МИД позволило получить часть платка с кровью Николая Второго, находящегося в музее Оцу, для исследования. Есть фотография в японской газете, где наш исследователь отрезает от платка внушительную полоску шириной в 2 см. Казалось бы – ну все, сейчас мы узнаем правду! Вскоре выясняется, что ДНК на этом пропитанном кровью куске обнаружить не удалось. Как это возможно? К слову, этот же специалист исследовал и тот пресловутый "неподходящий" зуб, вновь не получил результата. Зуб в процессе исследования был полностью утрачен.

Петербургский дневник: Если оглянуться назад - вы проделали огромную работу. Сожалеете ли вы о каком-то шаге, о чем-то не сделанном?

Вячеслав Попов: Я ни о чем не жалею. Мы со своей стороны сделали все, что тогда могли, и сделали профессионально. Я все время говорил только об одном, и до сих пор остаюсь при этом мнении. Надо было проводить идентификацию людей и реконструкцию убийства отнюдь не в рамках уголовного расследования. В конечном итоге следствие расписалось в своей беспомощности, возбудив дело в связи с убийством, а прекратив его в связи с идентификацией останков.

Все исследования надо было проводить на уровне Академии наук. Пригласить в комиссию специалистов, которые смогли бы отследить каждое направление: не только криминалистов, антропологов, но и, например, историков. Конечно, это все не поднять одному человеку. Уровень Соловьева - мое сугубо частное мнение - это уровень следователя районного масштаба, и тут вдруг ему поручают такое дело, в котором сотни лучших умов не могут разобраться. Да дело даже в не самом Соловьеве, просто один человек не в состоянии проанализировать весь громадный объем самой разнообразной и разнохарактерной информации.

Петербургский дневник: В чем, на ваш взгляд, заключается основной недочет следствия? Что нужно было сделать, чтобы спустя десятилетия осталось меньше спорных вопросов?

Вячеслав Попов: Позволю себе вначале поделиться любопытным фактом, о котором сегодня мало кто помнит. На международной научной конференции по екатеринбургским останкам, проходившей в 1998 г. в Царском селе, свой доклад представил Александр Бастрыкин, ныне председатель Следственного комитета России. Его сообщение под названием "Процессуально-криминалистический анализ материалов, связанных с обнаружением и исследованием захоронения неизвестных лиц, обнаруженного в 1991 г. в окрестностях г. Екатеринбурга" подробно перечисляет все недочеты следствия, из которых оно большей частью и состоит. Проще говоря - Бастрыкин не оставляет камня на камне от всего процесса следствия. Этот безусловно заслуживающий внимания документ опубликован в изданном сборнике материалов конференции.

С моей точки зрения, один из самых главных дефектов в расследовании заключается в том, что следователь пренебрег услугами историков – об этом говорит и Александр Бастрыкин. Необходимо было ознакомиться с подлинниками документов в ином, историческом свете. Специалисты-историки анализируют документ в соответствии с теми историческими событиями, которые происходили не только в тот или иной исторический момент, но и предшествовали ему. Сопоставление всех факторов дает им основание выявить истину.

Авторитетный в нашей стране историк Вениамин Васильевич Алексеев, директор Института истории Уральского отделения РАН, предлагал провести судебно-историческую экспертизу, но его предложение осталось без внимания. О причинах можно только гадать. В те годы Алексеев имел неосторожность высказываться относительно подложности ряда документов, в частности, записки Юровского, которая рассматривалась как единственный документ, позволивший найти захоронение. Видимо это и определило судьбу его предложения.

Петербургский дневник: Каков ваш взгляд на записку Юровского, помогла ли она следствию?

Вячеслав Попов: Историк Юрий Буранов, работавший в архиве, держал в руках эту записку и с самого начала говорил, что это фальсификация. Сейчас это уже всем понятно - Юровский не писал этот документ. Его от имени Юровского написал историк Покровский. Есть несколько версий убийства и захоронения, причем каждая новая версия записки содержит все больше подробностей, чем предыдущие. Это настораживало с самого начала.

История с копателями - Авдониным и Рябовым, которые в 1978 году нашли останки, выглядит поистине удивительно. Ведь в те годы все давно уже знали, где находится могильник с предполагаемыми царскими останками, Маяковский написал и опубликовал стихи с указанием места. Это было своеобразной "клубничкой" для всех обласканных властью людей, которые приезжали в Екатеринбург. Им предлагали – ну, поехали, посмотрим, где царя расстреляли и закопали. И вдруг сенсация - нашли останки царя! Со сложностями, подготовкой, каким-то там буром, которым сверлили местность…

Удивительных вещей в этой истории с захоронением и обнаружением останков вообще очень много. Очень пространно описана сама по себе попытка уничтожения тел. Чекисты, которые участвовали в убийстве и избавлении от тел, являют миру разные версии. Ермаков говорит – сожгли всех, Юровский - сожгли двоих, Медведев - сожгли четверых, Радзинский (не писатель) - четверых или пятерых. Ребята, пусть вы были нетрезвые, но вы же там вроде как присутствовали! Почему такие разные версии? В рамках своего исследования мы высказали предположение, что идея уничтожения останков, возможно, была доведена до участников этого "действа" в самой общей форме - будете говорить, что их пытались сжечь. Но сколько их, где и как? Видимо, участникам сокрытия следов преступления не объяснили легенду в деталях. Отсюда и противоречия.

Петербургский дневник: За минувшие годы возвращались ли вы к исследованию? Вам известно что-то по обнаруженному второму захоронению?

Вячеслав Попов: Я не пропускаю литературу и материалы, которые выходят в печати. Что касается исследований – ни я, ни кто-то другой прямых исследований в последние годы не проводил, они просто не назначались. Хотя многие пытались по-новому интерпретировать известные факты по-своему, иначе сопоставлять их с обстоятельствами дела. Про последние обнаруженные останки ничего существенного сказать не могу - их я не держал в руках.

Петербургский дневник: Вячеслав Леонидович, вы провели не один год жизни в поиске разгадки страшного убийства царской семьи, близко познакомились с их жизнью, характерами, пусть и заочно спустя десятилетия. Какой вам видится царская семья?

Вячеслав Попов: В разные периоды истории, как водится, у людей формировали разный взгляд на императора. Откроем краткий курс ВКП(б): тут царь-кровопийца, который виноват во всем подряд. Мол, "Николай Кровавый" чуть ли не лично всех расстреливал и головы рубил начиная с революции 1905-го года. Что же до Александры Федоровны, то она – немецкая шпионка … Много, очень много выдуманного, вытянутого, пририсованного. Но говорить о целомудренности царской семьи легко даже на фоне всей этой придуманной грязи. Тем, кто в чем-то сомневается, достаточно почитать их переписку либо книгу "Письма царственных мучеников из заточения".

Это были поистине удивительные, светлые люди, трепетно, с большой любовью относившиеся друг к другу. Высоконравственные, глубоко религиозные, без ума и преданно любившие Россию. Убийство этой семьи, убийство невинных детей – это самое гнусное, ужасающее и кощунственное, что можно себе представить. Кто виноват в этом? Как все доподлинно произошло? Эти вопросы остаются и сегодня.

На протяжении всего следствия Церковь была отстранена от участия в исследованиях останков. Сейчас вновь возбуждено уголовное дело, изъяты образцы для нового исследования. Есть ли надежда, что мы наконец-то узнаем правду? Мне кажется, что это запоздалое, но обнадеживающее решение. В исследовании изъятых образцов будут принимать участие и ученые - представители Церкви. Эта экспертиза будет отличаться, причем качественно отличаться, от всех предыдущих. Это будет экспертиза консолидирующего характера, которая во многим сможет устранить противоречия, царящие не только среди специалистов, но и в обществе в целом. Случилось то, что мы предлагали сделать еще 15-20 лет тому назад. Я с надеждой буду ждать результатов.