30 января 2015 г. газета "Деловой Петербург" опубликовала статью "Мифы и быль о блокаде" Льва Лурье, вызвавшую у нас, ветеранов, боль и горечь. Подобный материал был бы вполне уместен в газетах фашистского министра Геббельса в годы той войны, в российской же газете он абсолютно неприемлем.

Статья Лурье оскорбительна для людей, защищавших Ленинград от фашистов. Она оскорбляет память наших товарищей, погибших в блокаду, но не сдавших город захватчикам.

Год назад тема "целесообразности" сдачи Ленинграда врагу уже поднималась телеканалом "Дождь" и была встречена всенародным осуждением. Тем удивительнее, что она снова возникает и развивается на страницах петербургской газеты. Да еще под видом якобы научных изысканий историка.

Газета поведала читателю, что, дескать, блокада – "культивируемый сверху миф". Что это начальство из Смольного назвало оборону города "героической" (будто бы деваться нам больше было некуда, вот и оборонялись по нужде).

Текст "историка" начинается, мягко говоря, со странной сентенции: "Для петербуржцев освобож­дение от осады – то же, что освобождение Освенцима для евреев".

За узников концлагерей говорить не берусь. Я в начале войны был в Ленинграде, затем воевал на других фронтах. Знаю, что в действиях фашистов изуверство проявлялось повсюду. Но сравнивать Ленинград с Освенцимом – кощунство. Освенцим для всего мира – чудовищное явление. Там убивали захваченных силой, невинных и беспомощных людей. Любить Освенцим нельзя.

А Ленинград – наш любимый город. Это светлое, замечательное место, символ совсем иного рода – героизма, стойкости, решительного противостояния злу.

В Ленинграде фашисты тоже уничтожали невинных. Но ленинградцы не были захвачены, не сдались и не покорились. Военные не оставили город, а многие жители отказались эвакуироваться, когда им предлагали. Они были готовы защищать Ленинград и защищали. Более чем существенная доля потребностей советских войск, державших оборону, покрывалась за счет производства оружия и боеприпасов на предприятиях города.

Гитлер, не решившийся вводить войска в Ленинград, прекрасно знал, что на наших улицах его солдат будут уничтожать все жители – от мала до велика. Лурье клевещет на нас, утверждая, что "многие надеялись, что немецкая оккупация будет меньшим из зол".

"Ах, как хорошо, что Париж был сдан немцам без боя!" – подбрасывает читателю фактик Лурье. И, отталкиваясь от него, пишет про защитников Ленинграда: "А старшее поколение помнило Брестский мир, когда, отдав территории, Ленин спас и Россию, и советскую власть. Пораженческие настроения, грозившие перерас­ти в бунт, пошли на убыль, только когда голод притупил все чувства и не оставил сил на борьбу". Это у нас‑то были пораженческие настроения?!

Конечно, некоторые "историки" могут и не понимать разницы между Брестским миром и кощунственной идеей сдачи Ленинграда. Но газете‑то такое зачем печатать? На этот счет опубликовано огромное количество реальных документов, в России сегодня достаточно настоящих, профессиональных историков. Да и реальные участники тех событий живут рядом с членами редакционного коллектива. Зачем эти некрасивые спекуляции, зачем ложь?

Правда же такова: Ленинград имел для всей страны символичес­кое значение. Мы его сдать просто не могли. Никогда бы этого не сделали. Мы сопротивлялись бы до последнего человека.

Приведу пример. Однажды мы маскировали самый верх шпиля Петропавловской крепости, служившего ориентиром для стрельбы по городу фашистских артиллеристов с Пулковских высот. Понадобился трос. Пошли на Кировский завод. Там наверху были оборудованы минометно-пулеметные позиции. А рядом – Стрельна, фронт. Мы вошли в огромный цех. Слева пожилые рабочие ремонтируют танки и орудия, которые пострадали в бою. А справа 13‑15‑летние дети стоят у станков, точат снарядные болванки. Начался обстрел. Детей увели в укрытие, но они не хотели уходить. Боялись, что нашим в окопах не хватит снарядов. Было единение, общее чувство – драться за свой дом. И кто мог подумать о том, чтобы сдать город?! Мысли такой не возникало.

Думаете, нам жить не хотелось, страшно не было? Просто были вещи важнее: наша страна, наш город, наш долг.

В Ленинграде тогда больше миллиона советских людей погиб­ли. Смерти были разные, но все – мучительные. И люди знали, за что отдавали жизни – во имя будущего Родины, во имя детей и внуков. 

Что же теперь получается – приходит нам на смену поколение, которое с легкостью пишет неправду о нас, о том, что и почему мы сделали?

Хочу спросить редакцию "Делового Петербурга". Мы выстояли тогда. И вот теперь пришли вы. И что же, все предадите и все сдадите? Откажетесь от того, что защищали ваши деды и отцы?

Вам так легче жить, отступившись от нас и предав?

Неужели не стыдно?